По общему мнению, он бы должен был выйти в отставку в звании маршала, если бы не его привычка говорить то, что он думает, политикам и приспособленцам.
Как и Леонид Зайцев – Заяц, которого он, конечно, не помнил, но однажды в лагере под Потсдамом похлопал по плечу, – генерал родился недалеко от Смоленска, к западу от Москвы. Но на двадцать лет раньше, в семье инженера.
Он до сих пор помнил день, когда они с отцом проходили мимо церкви и отец, забывшись, перекрестился. Сын спросил, что он делает. Очнувшись, испуганный отец велел ему никому не рассказывать об этом.
Это произошло в те дни, когда другого советского юношу официально объявили героем за то, что он выдал НКВД своих родителей, обронивших несколько слов против партии. Обоих родителей отправили в лагеря, где они умерли, а сына сделали образцом для советской молодежи.
Но маленький Коля любил отца и не проговорился. Позднее он узнал значение отцовского жеста, но верил своим учителям, говорившим, что все это ерунда.
Ему исполнилось пятнадцать, когда 22 июня 1941 года с запада пришла война. Спустя месяц Смоленск пал под натиском немецких танков, и вместе с тысячами других жителей мальчик бежал. Родителям уйти не удалось, и он больше никогда их не видел.
Будучи сильным юношей, он помогал своей десятилетней сестре пройти сотню километров, пока как-то ночью они не забрались в поезд, идущий на восток. Как и другие, этот поезд вывозил демонтированный танковый завод из опасной зоны на далекий от войны Урал.
Замерзшие и голодные, дети прижимались к крыше вагона, пока поезд не остановился в Челябинске, у подножия Уральских гор. Там восстановили завод и назвали его Танкоградом.
Учиться не было времени. Галину определили в детский дом, Колю – на работу на завод. Он проработал там почти два года.
Зимой 1942 года Советы несли ужасающие потери людей и техники в районах Харькова и Сталинграда. Тактика ведения войны оставалась устаревшей. Для военного искусства не находилось ни времени, ни талантов; людей и танки бросали под огонь немецких орудий, не думая и не беспокоясь о потерях. Согласно российской военной истории, происходило то, что происходило всегда.
От Танкограда требовали все больше и больше продукции, люди работали по шестнадцать часов в смену и спали около станков. Они делали танки «КВ-1», которые получили название по имени маршала Климента Ворошилова, бесполезного в военном отношении деятеля, одного из сталинских любимцев. «КВ-1» – это тяжелый танк, основной боевой советский танк в то время.
Весной 1943 года советское командование укрепило оборонительный вал вокруг города Курска, окружавший территорию в 240 километров с севера на юг, вдававшуюся на сто шестьдесят километров в глубь немецких линий обороны. В июне семнадцатилетнего юношу назначили сопровождать эшелон «KB-1» на запад, на передний край фронта. Там, на конечной станции, он должен был проследить за разгрузкой эшелона, передать технику по назначению и вернуться в Челябинск. Он выполнил все, кроме последнего.
Новые танки стояли у дороги, когда подошел командир полка, которому эти танки предназначались. Он казался удивительно юным, моложе двадцати пяти, но уже был полковником, с бородой. Вид у него был изможденный и усталый.
– Нет у меня этих… водителей! – закричал он на заводского представителя, отвечавшего за доставку. Затем повернулся к рослому парню с льняными волосами. – Умеешь водить эту чертову штуковину?
– Да, товарищ полковник, но я должен вернуться в Танкоград.
– Не выйдет. Умеешь водить – призван в армию.
Поезд ушел на восток. Рядовой Николай Николаев, в грубой хлопчатобумажной гимнастерке, оказался в самом низу танка «КБ-1», держащего путь на городок Прохоровка. Через три недели началась Курская битва.
Хотя она и называется битвой, на самом деле это были многочисленные яростные и кровавые схватки, длившиеся два месяца. К тому времени как все закончилось, битва на Курской дуге стала величайшим танковым сражением в мире, какого не видели ни до, ни после. В ней принимали участие 6000 танков с обеих сторон, 2 миллиона солдат и 4000 самолетов. Именно эта битва окончательно опровергла миф о непобедимости немецких танков. Но счет был почти равный.
Германская армия начала осваивать свое новое чудо-оружие, «тигр», с орудийной башней, оснащенной страшной 88-миллиметровой пушкой, которая бронебойными снарядами сметала все со своего пути. «KB-1» имел 76-миллиметровое орудие, намного меньше немецкого. Правда, доставленная Николаем новая модель была укомплектована усовершенствованной пушкой «ЗИС-5» с более широким диапазоном возможностей.
12 июля 1943 года русские начали контратаку, и ее ключевой позицией был сектор Прохоровки. В полку, в который вступил Николай, оставалось шесть «КВ-1», когда командир увидел то, что принял за пять «пантер», и решил атаковать их. Русские шли все в ряд; перейдя через гребень холма, они съехали вниз в неглубокую долину; немцы находились на ее противоположном возвышенном крае.
Молодой полковник ошибся: это были не «пантеры», а «тигры». Один за другим они подбили шесть «КВ-1» бронебойными снарядами.
Танк Николая обстреляли дважды. Первый снаряд сорвал с одного бока гусеницы и обнажил корпус. Внутри, на своем месте водителя, Николай почувствовал, как танк вздрогнул и остановился. Второй снаряд нанес скользящий удар по башне и боком врезался в склон. Но силы удара хватило, чтобы убить экипаж.
В «КВ– 1» их было пятеро, четверо были убиты. Николай, оглушенный, весь в синяках, трясущийся, выполз из железной могилы, двигаясь на запах дизельного топлива, стекавшего по горячему металлу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167