Они никогда не откажутся от стратегии, одобренной архангелом Михаилом лично, даже если такая война будет ежегодно уносить сотни тысяч жизней, вытягивая из Европы ее самую молодую, самую сильную кровь.
Инспекторы даже не пытались скрыть своих симпатий к фронтовикам. Скоро ему – или его преемнику – придется отправить их под трибунал за измену и заменить людьми, чье сердце еще не размягчилось от ежедневного созерцания бедствий и мук. А ведь это были высшие офицеры, в принципе не способные к состраданию. На мгновение он оторвался от своих размышлений, чтобы приглядеться к ним. На их лицах, едва различимых в тусклом свете ламп, отражалась громадная усталость, старившая их лет на сорок. Никому из них, видимо, не было еще и тридцати, а походили они на тяжелобольных, хуже, на живых мертвецов. Некоторые надеялись обрести славу на полях сражений, но на долю им выпала монотонная рутина поездок на фронт и обратно в бункер, скука ожидания в коридорах и офисах, ощущение бесполезности, усиленного равнодушием, и – это следовало признать – некомпетентность руководства. Они полагали, что войны ведутся из благородных побуждений, но обнаружили, что герои никому не нужны, что доминирует безличная масса, пушечное мясо, которым никто не дорожит, – семь миллионов погибших согласно официальным сводкам, более двадцати миллионов по реальной статистике генерального штаба. Зачем быть искусным стратегом, если можно черпать из резервуара в полмиллиарда человек? Слава Богу, европейские женщины, некогда уклонившиеся с правильного пути в счастье бесплодия, теперь рожали по пять-шесть ребятишек. Великая Нация, несомненно, исходила из тех же соображений – и располагала резервуаром в миллиард двести миллионов правоверных, – но в бункере Пиатры считали, что мусульмане, отличаясь природным непостоянством, устанут от войны быстрее, чем их христианские противники.
Ему не терпелось избавиться от инспекторов, от тошнотворной гнили, которую извергали их глотки. После собрания ему предстояла чрезвычайно важная встреча. Глава теневых руководителей, его тайный партнер, дал понять, что настал час приступить к осуществлению последнего этапа задуманного ими плана. Он сможет наконец пожать плоды десятилетнего терпения, притворства и бдительности, без которых в окружении архангела Михаила было не выжить. Все эти годы он передавал своим покровителям сведения о еженедельных собраниях восемнадцати членов кружка и принятых там решениях, которые в принципе считались секретными, содержание частных бесед, язвительные выпады и тайные помыслы своих коллег – все, вплоть до самых банальных мелочей. Сотрудничайте с нами со всей искренностью, сказал ему глава теневых руководителей, и мы обязуемся сделать из вас нового архангела Европы, имя выбирайте сами. Он спросил, почему Пентагон не попросит у архангела Михаила разрешения прямо присутствовать на совещаниях кружка. Собеседник ответил с самой широченной из своих англо-американских улыбок, английский папа, американская мама, что этот «румынский дьявол» уже раз сто отклонял подобные просьбы и сделал все, чтобы в зал заседаний нельзя было поставить даже крохотный жучок, словом, становилось ясно, что создание вышло из-под контроля создателей, которые решили в более или менее отдаленной перспективе заменить его созданием чуть более… склонным к сотрудничеству.
Он склонен к сотрудничеству. Что не означает слепого послушания. И он отнюдь не «румынский дьявол», а франко-серб, усыновленный в Венгрии. С пятнадцати до двадцати восьми лет торговал оружием, в тридцать один вступил в румынский легион, после первых атак исламистов, после контрнаступления архангела Михаила был наконец допущен в круг высших офицеров. Оппортунист и приспособленец, он сумел пробить себе дорогу в густых и опасных джунглях ангельской иерархии, опираясь сначала на малочисленную и влиятельную группу знатоков Каббалы, затем став секретарем одного из приближенных архангела Михаила. Подобно всем своим собратьям, он взял псевдоним, когда был возведен в престолы. Просто ткнул пальцем в карту Европы и попал на город Ла Валетта, столицу острова Мальта. С тех пор он жил в атмосфере подозрительности, граничившей с паранойей. Его быстрое восхождение – в реальности нисхождение, ибо в бункере не поднимались по ступеням иерархической лестницы, а опускались с одного подземного уровня на другой, уходили в глубину – породило множество завистников. В легионе не гнушались ничем, чтобы проникнуть в святая святых, в круг приближенных. Яд, кинжал, увечье, похищение, донос, предательство – в альковах и кулуарах этого безжалостного улья кипели сражения, столь же грязные и опасные, как бои в грязи в тумане на Восточном фронте. Он избежал бесчисленных ловушек благодаря чрезвычайно развитому инстинкту самосохранения, а также благодаря эффективной помощи тайных покровителей.
Инспекторов он отпустил, бросив на прощание несколько самых банальных слов. Они выходили один за другим, передавая ему письменные рапорты и кланяясь с удручающим равнодушием, лишенным всякой преданности. Разумеется, их поведение изменится, когда он займет высший пост, ведь на архангела Михаила они всегда взирали с почтительным страхом. Последний из них, проводивший инспекцию молдавских окопов, на какой-то миг задержался и не сразу вручил ему свой рапорт.
– Что-нибудь еще, инспектор?
В темных глазах офицера сверкнула ярость.
– Зачем нужны эти проклятые рапорты, Ваша Милость?
Он не сразу привык к этому обращению, установленному для руководителей высшего ранга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127