– Позволь мне, Дэймон, попытаться спасти положение, прошу тебя! Нам ведь все равно нечего терять.
Он, горько улыбнувшись, лишь пожал плечами: его внезапно охватило полное безразличие к происходящему, поскольку так или иначе, но остров они потеряют. Он устал, очень устал и, признавая свое поражение, готов был признать наконец, что его матушка глубоко заблуждалась в отношении его, полагая, будто возлюбленное ее чадо способно выдержать войну со всеми этими алчными и могущественными людьми, возжелавшими наложить лапу на бадаянский шелк, как только его бледно-золотистое великолепие захватило воображение всего цивилизованного мира.
Дэймон не стал бы теперь отрицать, что он глупый, ленивый и вообще никудышный предприниматель. И хотя в свое время он искренне проникся неистовой верой матери в то, что он сможет управлять плантацией не хуже предшествующих ему Уорриков, ныне, как ни горько это, ему пришлось убедиться в обратном. И более того, он почувствовал, что не в силах далее бороться. У него не было сомнений в том, что Чина берется за безнадежное дело, но он не мог ни прикрикнуть на нее, ни взять ее за плечи и как следует встряхнуть, ни каким-то другим способом заставить ее прийти в себя и осознать жестокую реальность, а посему сказал лишь:
– Ну что ж, делай, что хочешь, но только сама доложи обо всем матери.
– Спасибо, Дэймон!
Впервые за все время после возвращения домой неделю назад на губах Чины появилась улыбка. У Дэймона возникло ощущение, что она в любом случае, дал бы он ей свое согласие или нет, приступила бы к осуществлению своего плана. Однако он так и не понял, раздосадовало его это открытие или, наоборот, сняло тяжесть с его плеч.
– Я думаю, – произнесла Мальвина прочувствованно, когда они сидели на веранде после завершения вечерней трапезы, – что хорошо бы составить список потенциальных инвесторов. По-моему, мы не должны при этом ограничиваться исключительно Юго-Восточной Азией. У Рэйса было много друзей в Индии и, в частности, в «компании Джона», не говоря уже о некоторых фирмах в Лондоне. Кого-то из них, возможно, и заинтересует наше предложение.
Двое ее старших детей молчали некоторое время. Потом Чина спросила:
– Выходит, ты согласна со мной? Мальвина печально улыбнулась.
– Не во всем, но, к сожалению, ничего лучшего не приходит мне в голову. Может, у тебя есть какие-то идеи на этот счет, Дэймон?
– Увы, мне нечего сказать.
Чина, глядя в темный сад, подумала, действительно ли' избранный ею путь – единственно правильный. И ощутила острую тоску по Этану: ей так хотелось поделиться с ним всеми своими сомнениями, попросить у него совета! К горлу ее подкатил ком, и ей лишь с огромным трудом удалось сдержать подступившие к глазам слезы. И только тогда она осознала, что это вовсе не то направление мыслей, которое следовало бы приветствовать.
Ночной воздух был на удивление свежим и прохладным, поскольку дождь прекратился лишь с заходом солнца. Луна цвета слоновой кости поднималась, не спеша, вверх по небосводу. За садом же неутомимо шумело море, внося свою лепту в типичную для этого времени суток какофонию из шелеста пальмовых листьев, пения цикад и свиристящих звуков, издаваемых жучками и прочими ползающими и летающими тварями.
Эта столь обычная для Азии музыка была столь же дорога сердцу Чины, как и очертания подступивших с трех сторон к их дому гор, и неясно вырисовывавшиеся во мраке лица матери и брата.
Ветер шевелил цветущие ветви ползучих растений на балюстраде, ссыпая на траву целые каскады нежных лепестков. Чина, прислушиваясь к привычной и, как всегда, жестокой мелодии, внезапно почувствовала себя страшно одинокой и преисполнилась благодарности к матери, когда та разрушила колдовство ночи, поднявшись на ноги и начав расправлять свои юбки.
– Я хочу пожелать спокойной ночи малышам. Джумай, наверное, уже собирается укладывать их спать. Может быть, нам собраться чуть погодя в кабинете и начать составлять наш список?
С этими словами она вышла, прежде чем кто-либо успел ей ответить. Чина, проглотив остатки хереса, который Аль-Хадж налил ей, со вздохом поставила на место стакан, и этот звук вывел Дэймона из раздумья.
– Подожди немного, прежде чем уходить, Чина, – сказал он. – Тут есть кое-что, что я хотел бы тебе передать. Правда, это мало что стоит, и все же было бы лучше, думаю я, чтобы ты ознакомилась с этой бумагой... Спасибо, Аль-Хадж!
Он взял из рук слуги свернутый документ и протянул Чине. Девушка, не проявляя особого интереса, приняла его.
– Что это?
Дэймон насмешливо усмехнулся.
– Поверишь ты или нет, но это брачный контракт, подписанный и заверенный, как положено. Ты, наверное, даже не подозревала, что м-м-м... Две недели тому назад вышла замуж за Этана Бладуила? Адвокат-англичанин по имени Фенвик специально проделал путь сюда из Джакарты, чтобы по всем правилам составить по просьбе жениха сей документ. Как видишь, мать пошла навстречу капитану и поставила под контрактом свою подпись.
Чина страшно побледнела, но так как она сидела в тени, Дэймон не смог разглядеть ее лица. Не имея ни малейшего представления о душевном состоянии сестры, он продолжал оживленно болтать.
– Принимая во внимание, что Бладуил просто-напросто умыкнул тебя, я решил сначала потребовать от властей, чтобы его арестовали. Но это было еще до того, как он, приехав на Бадаян и узнав, что дети пропали, оказался столь благороден, что решил немедленно взяться за их поиски. Правда, он потребовал тогда же, чтобы мать подписала прежде эту бумагу. – Лунный свет сверкнул на гранях стакана, который Дэймон поднес к губам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159