Чина с минуту смотрела на него в смущении, потом взгляд ее прояснился.
– О, это теперь ни к чему! Я решила остаться в Англии, по крайней мере еще на какое-то время.
– Решили остаться? – недоверчиво переспросил Этан. Чина кивнула.
– Да, а почему бы и нет? Просто глупо было с моей стороны отправляться к вам вот так, как сделала это я. Тем более что я не посоветовалась предварительно с моими родственниками. Но теперь я решила, что нехорошо уезжать из дома чуть ли не на следующий день после смерти дедушки и оставлять кузенов одних.
– Моя дорогая юная дама, надеюсь, вы говорите это не всерьез?
– Почему не всерьез? – спросила она, смутившись. Капитан Бладуил смотрел на нее нахмурившись, в его лице появились признаки нетерпения. Чине внезапно пришло на ум, что его присутствие в этой гостиной с ее изысканными, расписанными вручную обоями и расставленными повсюду изящнейшими изделиями из стекла выглядит как-то слишком уж странным... Он какой-то... какой-то... Чине никак не удавалось подобрать подходящее слово, чтобы передать, что ощущала она, глядя на Этана, и была несказанно удивлена, когда обнаружила, что предмет ее поиска – прилагательное «дикий». Да-да, именно дикий! В капитане было нечто, напоминавшее ей дикое животное: что-то неугомонное, своенравное и, возможно, даже опасное. И это самое нечто, отраженное в его взгляде, обращенном на нее, заставляло ее молчать и подавлять в себе интуитивное желание отступить назад. Однако унять учащенно бившееся сердце она не смогла.
– Два дня назад, – заметил капитан, убедившись, что она не собирается прерывать молчание, – вы были готовы заплатить мне непомерную сумму только за то, чтобы я увез вас отсюда. Вы явились на мой корабль одна и, совершенно очевидно, не испросив на это согласия у своего кузена лорда Фрэдди Линвилла, который, очевидно, даже не подозревал ни о чем подобном.
Он увидел, что щеки ее зарделись.
– Все это, может быть, и так, капитан, но это было два дня назад. Как я уже вам сказала, теперь я передумала. И не собираюсь больше отправляться на Бадаян. Тем более с... Впрочем, это не имеет значения.
– Тем более со мной, хотели вы сказать?
Она отвела глаза в сторону. Им овладело безудержное желание расхохотаться: Господи, до чего же она молода и так очаровательна в своей непосредственности! Однако сейчас не время смеяться: ему следует подумать о двухстах фунтах стерлингов и внести ясность в один вопрос, чтобы успокоить свое уязвленное самолюбие.
– У вас, мисс Уоррик, был испуганный вид, когда вы заявились ко мне на корабль, – сказал он прямо. – И вы даже не пытались отрицать тот факт, что сбежали из дому. Не можете ли вы объяснить мне, что заставило вас отправиться одной в Лондон? Насколько я понимаю, теперь уже все ваши волнения позади, однако мне было бы прелюбопытно узнать, что же случилось. Не сомневаюсь, это будет нечто занимательное.
– У меня не было намерения сбегать из дома! – Щеки Чины и вовсе покрылись густым румянцем. Она не хотела, чтобы кому-то на свете, а тем более этому надоедливому приставале капитану Бладуилу, стало известно о том, что произошло между ней и Фрэдди. Только вот как избавиться от этого человека, которому она дала слово? Разумеется, она очень хочет вернуться домой на Бадаян, но только не с ним! И лишь после того, как получит согласие Фрэдди или Кэсси...
Этан внимательно наблюдал за ней и поэтому не удивился, когда она, подняв подбородок, заявила с некоторой горячностью:
– Причины, побудившие меня отправиться в Лондон, – личного характера, и так как обстоятельства моей жизни с тех пор значительно изменились, то, насколько я понимаю, вам ни к чему выяснять их. Мне очень жаль, что я ввела вас в заблуждение, заставив поверить, что вы сможете заработать двести фунтов, но, поскольку между нами тогда не было подписано никакого соглашения, я не вижу, как...
– Ну и дуреха! – взорвался капитан. – Неужели вы и вправду думаете, что все дело в этих деньгах?
– А в чем же еще? – спросила испуганно Чина. Этан почувствовал, как гнев его нарастает почему она так смотрит на него своими огромными и такими невинными глазами? Эта девушка – словно агнец, ведомый на заклание, или, еще того хуже, несмышленый ребенок, беспомощный и всеми покинутый, над коим измываются опекуны, обязанные в действительности заботиться о нем.
Последний образ был для капитана Этана Бладуила слишком уж до боли знакомым, и, не сдержав своего гнева, он сказал Чине жестко:
– Во имя всего святого, признайтесь же, что кузены хотят вас убить! Разве не потому-то и собирались вы убежать от них?
Однако, взглянув на Чину, моряк понял, что она даже не подозревала о подобных вещах, ибо вряд ли можно было разыграть столь правдоподобно потрясение, отразившееся в каждой черте ее застывшего лица.
– Я ни за что не поверю кому бы то ни было, включая и вас, допускающего такое ужасное и к тому же совершенно превратное толкование событий! – прошептала она, с трудом шевеля непослушными губами, когда вновь обрела дар речи. – Если вы решили запугать меня, чтобы я отправилась с вами на Бадаян и дала, таким образом, вам заработать...
– Господи помилуй, что за женщина! – воскликнул Этан в неистовстве. – Так вы и в самом деле не замечаете никаких свидетельств того, о чем я говорю?
На побледневшем лице Чины оставались теперь, как казалось, одни лишь глаза.
– Как смеете вы выдвигать против невинных людей столь гнусное обвинение?! – крикнула она, дрожа от ярости.
И тогда Этан рассказал ей все, как есть, ничего не смягчая. Она выслушала его молча, не проронив ни слова, а когда он закончил, произнесла просто и с достоинством:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159