Ну а теперь, если не возражаете, давайте продолжим наши препирательства где-нибудь в другом месте, а не на этой шаткой пристани. Могу поклясться, что запах водорослей уже начал пропитывать мою одежду.
Чина ничего не ответила, но в повороте ее наклоненной головы появилось что-то смиренное и покорное, что заставило Этана вспомнить адресованные ему обвинения Нэппи в том, что он ведет себя с ней слишком грубо.
– Прошу прощения, мисс Уоррик, за мою бестактность, проявленную сейчас и в отеле сегодня утром, – произнес он неожиданно. – Насколько я понимаю, ваш брат написал, что не сможет за вами приехать. Если вы вернетесь со мной на корабль, я обещаю вам завтра же утром отплыть на Бадаян. Как вы считаете, это приемлемо?
Чина подняла голову и посмотрела на него такими удивленными глазами, что ему невольно вспомнился тот вечер, когда он, глядя в эти вот очи, был близок к тому, чтобы ее поцеловать.
– Неужели так и будет?
Этан невольно рассмеялся: столько недоверия читалось в ее лице. Краткий миг, когда сердце его было преисполнено нежностью к ней, миновал, и, таким образом, она снова стала представлять для него интерес лишь постольку, поскольку он мог получить с нее эти проклятущие две сотни фунтов.
– Даю вам слово джентльмена!
Теперь засмеялась Чина, что оживило несколько изнуренные черты ее лица.
– Ваше слово джентльмена? Что-то не припомню, чтобы мне доводилось когда-либо слышать подобное, откровенно лживое обещание. Однако я приму, пожалуй, ваше предложение – хотя бы потому, что у меня просто нет другого выхода.
– Ну что ж, и за то спасибо, – сказал Этан миролюбиво и предложил ей свою руку.
Обратный путь они проделали в темноте: ноль наступила с быстротой, характерной для тропиков. Окна в складских помещениях были темны, лавочки закрыты. Их шаги звонко отдавались на дощатой мостовой. На черном небе уже мерцали первые звезды, по воде бесшумно сновали китайские джонки, и их опознавательные огни оставляли за кормой сверкающий след.
... Этан взял Чину под локоть, и хотя ей не нравились его прикосновения, теперь она тем не менее с благодарностью оперлась на его руку.
Нэппи и Джулия встретили их у трапа. Чина ощущала такую слабость, что безропотно выслушала их у коры, и, даже не удосужившись поинтересоваться, что делает Джулия на корабле, не стала возражать, когда ее отправили в каюту и уложили в постель, как ребенка. Она моментально погрузилась в тяжелый, беспокойный сон, а когда проснулась на следующее утро, то оказалось, что возлюбленный ею остров находится уже пряма по курсу корабля.
– О Нэппи! – с восторгом закричала она, поднявшись на палубу и подбегая весело к борту. – Он и впрямь бесподобно прекрасен, каким я и помню его!
«Звезда Коулуна» плавно скользила по голубой водной глади, в которой отражались ее белые паруса. Несмотря на низкую посадку, корабль успешно миновал коралловую отмель – пристанище для мириады разноцветных рыбок. Вдалеке в кристально чистое небо устремлялись вершины бадаянских гор, покрытых буйной растительностью. Их очертания были до боли знакомы Чине.
– Посмотрите! – воскликнула она, радостно указывая стюарду на берег. – Видите вон тот вулкан между горами? Последний раз он извергался при жизни моего дедушки, и в своем дневнике он записал, как лава устремилась к берегу и... Ой, взгляните, вон тот берег, у которого мы с братом Брэндоном плавали обычно! Разглядели? Он там, справа от скал!
Она глаз не могла оторвать от полоски белого песка, простершейся между зелеными пальмами и океаном.
По правде сказать, Нэппи придерживался мнения, что Бадаян мало чем отличался от прочих покрытых изумрудной зеленью остров Индонезии, однако ему ничего не оставалось делать, как только кивать в ответ на энтузиазм Чины.
– Только непонятно, где же сам дом? – спросил он, не видя ни малейших просветов в густых джунглях, покрывавших остров.
– Он там, на подветренной стороне острова, где глубоководная бухта и причал, построенный еще моим прадедушкой.
Глаза Чины сверкали, когда она вспоминала то радостное возбуждение, которое охватывало всех во время прибытия шхун, раз в месяц доставлявших на Бадаян почту и товары. Это было настоящим праздником. Они с Брэндоном бежали вприпрыжку к пристани, где им вручали припасенные специально для них печенье и засахаренные кокосы.
– Да, очень красивое место! – произнесла со вздохом Джулия Клэйтон, привлеченная на палубу счастливой болтовней Чины. Бадаян казался ей, рожденной в рабочей семье и выросшей среди почерневших от копоти кварталов Шеффилда, настоящим солнечным раем. Обратившись к девушке, она проговорила задумчиво: – Как бы мне хотелось высадиться на берег вместе с вами! – И тут же добавила весело: – Но боюсь, что сделать этого не смогу. – Глаза ее алчно устремились на высокого человека, стоявшего на своем обычном месте у руля. – Капитан Бладуил согласился взять меня с собой в Джакарту.
Чина застыла на месте, но Джулия, не замечая этого, продолжала оживленно:
– Судя по тому, что рассказал мне капитан, Ява – куда более цивилизованное место, чем Сингапур, и уж, во всяком случае, мне будет там не так одиноко, поскольку он обещал представить меня некоторым из своих друзей. Как это мило с его стороны, не правда ли?
Девушка кивнула. Разве Джулия не предупредила ее заранее и вполне откровенно, что имеет виды на капитана? И разве влюблена в него сама она, Чина? Как раз наоборот, она терпеть его не может!
И однако же скандальное признание Джулии совершенно непонятным образом привело к тому, что счастливое настроение Чины мгновенно улетучилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159