Его поведение только усилило ее уверенность в том, что Анна права и что чем быстрее она покинет Англию, тем лучше. А пока что ей следует уповать только на то, что она сумеет все же убедить Фрэдди, что нет никакого смысла настаивать на этом браке, что бы он ни говорил, что бы ни делал, это все равно ни к чему не приведет.
Однако она глубоко заблуждалась относительно Фрэдди. Чувствуя себя униженным и оскорбленным и твердо решив, несмотря ни на что, довести до конца дело, ее кузен вернулся к себе в комнату. А полчаса спустя он вновь появился внизу и в резких выражениях велел подать ему экипаж. Когда же распоряжение его было выполнено, он обратился к кучеру с несколькими краткими указаниями и затем разместился со вздохом на кожаных подушках, приготовившись провести дневное время в местечке под названием Тунбриджский источник в компании некоего подозрительного типа по имени Джек Вейр, недавнего обитателя Ньюгетской тюрьмы. Их встреча состоялась в одном малолюдном притоне, удаленном от главных почтовых трактов, и длилась она недолго. В конце ее Джек Вейр получил внушительную сумму денег, после чего оба джентльмена разъехались в разных направлениях.
– Собираешься прогуляться верхом? – полюбопытствовал Фрэдди, повстречав свою кузину в сводчатом фойе главного холла на следующее утро. Погруженный в чтение газеты, он не сразу заметил ее, и только шелест бархата по каменному полу заставил его поднять голову. Пульс его учащенно забился. Он увидел, что она снова нарядилась в ту самую отделанную черными лентами амазонку, которую не надевала с тех пор, как старик заболел.
– Я подумала, что неплохо бы покататься немного на Бастиане, – ответила Чина.
– Ну что ж, проветрись, кузина, – проговорил он непринужденно нарочито фамильярным тоном и снова уткнулся в газету. Чина, чувствовавшая себя теперь гораздо лучше, нежели в прежние дни, подобрала юбки и выбежала из дома. Если уж Фрэдди смог выбросить из головы давешнее, столь неприятное для нее объяснение и вести себя так, как будто ничего не случилось, то уж она и подавно сумеет сделать то же самое!
– Доброе утро, мисс! – Возле конюшни стоял седовласый мужчина в заношенном кожаном фартуке и держал под уздцы Бастиана. Дотронувшись вымазанными маслом пальцами до челки коня, он заметил с усмешкой: – Самое время прокатиться. Просто прогуляться куда лучше, чем проделывать длинный путь в Лондон, как это было два дня назад!
– Спасибо, Чонси, – промолвила мягко Чина, всегда относившаяся с большой симпатией к бродхерстскому старшему конюшему.
Натянув перчатки и ловко взгромоздившись в седло, она позволила слуге слегка подтянуть стремена и затем, тронув скакуна концом хлыста, отправила его рысью в сторону парка. Не прошло и минуты, как она уже исчезла из виду на окаймленной густыми зарослями дороге. Копыта Бастиана выбивали громкую дробь, от которой по утренней росе сыпались искры.
Резкий осенний ветер холодил щеки девушки, тяжелый запах последних предзимних цветов задувал в ноздри. Она чувствовала себя так, словно с плеч ее свалилась невероятная тяжесть. Ей казалось, что она освободилась наконец от воздействия, оказывавшегося на нее гнетущей атмосферой огромного дома, и от беспросветного отчаяния, которое отравляло' ее существование с того самого дня, когда Эсмунд Линвилл слег в постель, чтобы больше никогда не подняться с нее.
Бледное октябрьское солнце было на удивление теплым. Оно рассеивало застоявшийся еще кое-где туман и посылало золотые блики на беспокойную поверхность рукотворного озера. Чина, повернув Бастиана к водоему, поскакала по гравию искусно обложенной камнями дорожки. Взору ее открылась удивительная картина. Приложив ладонь к глазам и привстав в стременах, она увидела, как с воды взлетела, громко хлопая малиновыми крыльями, стая диких уток. Отвлеченная этим зрелищем, она ослабила на мгновение поводья и была посему застигнута врасплох, когда Бастиан, испугавшись, должно быть, шума, производимого крыльями птиц, проносившихся прямо над его головой, встал неожиданно на дыбы и бросился в ужасе прочь от озера. Наклонившись, чтобы потрепать коня по шее и попытаться таким образом успокоить его, Чина едва не вылетела из седла, ибо Бастиан мчался, закусив удила, с прижатыми к голове ушами и перейдя в паническом страхе с крупной рыси на безудержный, бешеный галоп.
Испуганная до предела Чина тем не менее не пыталась его остановить. Она прекрасно понимала, что у нее просто не хватит сил, чтобы заставить его повиноваться, и что ей не остается ничего другого, как только ждать, когда он сам замедлит свой бег, и надеяться, что сможет удержаться в седле, даже если он вдруг споткнется или, того хуже, угодит ногой в барсучью нору.
Из-под копыт Бастиана летела комьями развороченная земля, в глазах Чины рябило от бешеной скачки и мелькали какие-то зеленые и коричневые пятна. Шапочка соскочила с ее головы, и обретшие свободу волосы скатились золотой волной по обе стороны разгоряченных щек.
Почти в мгновение ока конь пересек раскинувшийся к западу от дома парк и теперь скакал, не разбирая дороги, по холмам. Не снижая скорости, он преодолевал опасные сырые низины и узкие прогалины и вихрем пронесся под низко нависшими ветвями высоченных столетних дубов. Затем в том же бешеном темпе промчал по обширным полям, уже вспаханным после жатвы, и устремился прямиком к древней, поросшей мхами стене, обозначавшей конец плодородных бродхерстских угодий и границу поместья. Это было высокое, чуть ли не в рост человека ограждение. Выложенное из раздробленных камней, оно образовывало на местности правильный многоугольник, отделявший вересковые пустоши от возделанных помещичьих участков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159