Беда современной Англии, что в ее книжных магазинах очень мало глухих продавцов, и редкие книголюбы говорят неразборчиво. Надеюсь, в Америке дела обстоят лучше.— Вы продали ее в Америку?— Пока нет. Однако тамошний агент написал мне, что прочел книгу и попробует ее пристроить. Велел мне стучать по деревяшке. Это было две-три недели назад, так что, наверное, все скоро выяснится.— Ну, здорово.— Многообещающе, по крайней мере. Господи, — сказал Билл, увидев чугунные ворота. — Только не говорите, что мы у цели. Мне кажется, мы только вышли.Джейн тоже обнаружила, что время пронеслось с приятной быстротой. Она ответила с легким сожалением.— Да, мы у черты. Остановитесь здесь, иначе вы увидите дом.— А вы не советуете?— Без подготовки — нет, — сказала Джейн, — особенно нервным или больным людям.Направляясь по аллее к дому, она спрашивала себя, не надо ли было пригласить этого замечательного молодого человека в Эшби-холл на ланч, потом решила сначала посоветоваться с Генри. Она отыскала дядю на террасе — он грелся на солнышке — и изложила ему свои светские затруднения.— Вот твой табак, Генри, — сказала она. — Знаешь, кого я встретила в магазине? Человека, о котором тебе рассказывала — он полез на дерево за кошкой. Еще он написал книгу про Кровавого Бредли и дружит с Алджи. Тебе не кажется, что мы должны пригласить его на ланч? Внушительный список рекомендаций.Генри помотал головой. У него были строгие правила, которым он неукоснительно следовал.— Друга Алджи — нет, — твердо сказал он.— Но этот очень приличный.— Внешне — возможно, но я не могу рисковать. Пусти его друга в дом, а следом заявится сам Алджи, выяснить, как тот поживает, и начнет выманивать у Стикни деньги на свою новую пьесу.— Может, он больше не написал.— Не следует обольщаться. Если не на пьесу, то на добычу золота из морской воды. Если твой знакомый голоден, пусть поест в ресторане.— Ладно, я просто предложила, — ответила Джейн, и тут на террасу вышла Келли.— Хэнк, — сказала она, — можно вас на два слова?— С удовольствием.— Это личное. Исчезни, крошка Джейн, — сказала она, и Джейн послушно исчезла, гадая, из-за чего эта таинственность. 2 Тем временем в комнате для слуг камердинер мистера Стикни Кларксон беседовал за стаканчиком портвейна от Даффа и Троттера с Феррисом, дворецким. Выяснилось, что они одновременно служили в Нью-Йорке всего в нескольких кварталах друг от друга, и это положило начало узам, которые быстро скрепил портвейн.Однако если духовно они были близки, то внешне разительно отличались. Если бы Феррис когда-нибудь сподобился упоминания в «Таймс», его бы описали как полного, румяного, лысеющего Эндрю Ферриса (54). Кларксон, напротив, был маленький, бледный, худощавый (36), со светлой шевелюрой, которой по праву гордился.Они выпили и замолчали. Феррис, по обыкновению, перенесся мыслями в Бренгмарли-манор, Шропшир, где совсем еще зеленым дворецким провел светлые незабываемые деньки. Кларксон первым возобновил разговор.— Как вам понравилось в Америке, мистер Феррис?— Я не одобряю Америку.— Слишком много шума и суеты?— Именно. Я служил у мистера Уодингтона, и вы не поверите, чего я там насмотрелся. Драгоценности пропадают, девицы посреди свадебной церемонии закатывают скандал и обвиняют женихов в неверности, шагу ни ступить, чтобы не наткнуться на полицейского. Дошло до того, что я стал помощником шерифа.— Как это получилось?— Долгая история.— Как-нибудь расскажете.— Если хотите, сейчас.— Нет, если долгая, то не сейчас. Мне скоро идти в деревню — отправлять телеграмму. Это все было в Нью-Йорке?— Нет, в нашем загородном доме в Старом Вестбери. Я так устал, что подал в отставку. Без всякого сожаления, потому что коллеги у меня там были самые неподобающие.— В каком смысле?— Некоторые — шведы, остальные — ирландцы.— Вы не любите шведов?— Я их не одобряю.— За что?— Слишком похожи на немцев.— Ирландцев вы тоже не одобряете?— Именно.— За что?— За то, что они — ирландцы.У Кларксона несколько лучших друзей были ирландцы и шведы. Ему подумалось, что его товарищ, быть может, очень талантливый дворецкий, но человек явно неуживчивый.— Они в этом не виноваты, — сказал он.Феррис закусил губу, словно говоря: «Что значит не виноваты? Захотели бы, исправились». Его молчание означало, что это лишь вопрос старания. Кларенс тактично сменил тему.— Вы наблюдательны, мистер Феррис?— Почему вы спросили?— Не приметили ли вы, что здесь начинает раскручиваться кое-что любопытное?— Не понимаю вас.— Параден и наша Келли.— По-прежнему не улавливаю ход вашей мысли.— Мне кажется, они друг другу нравятся.— Нда? Почему вы так подумали?— По тому, как они друг на друга смотрят. Киньте на них взгляд, когда будете следующий раз подавать напитки.— Я очень редко кидаю взгляд на своих хозяев.— Тогда поверьте мне на слово. Я в таком не ошибаюсь. И дай им Бог удачи! Он вроде ничего, а она — просто отличная, и я бы хотел, чтобы она счастливо вышла замуж.— Если существует такая вещь, как счастливый брак.Эти слова неприятно задели романтичного Кларксона. Ему подумалось, что даже портвейн от Даффа и Троттера — не в кайф, если за рюмкой приходится выслушивать подобные гадости.— Неужели вы не одобряете брак, мистер Феррис?— Не одобряю.— Вы женаты?— Вдовец.— Ну, разве вы не были счастливы в браке?— Нет.— А миссис Феррис?— Сама церемония доставила ей некоторую детскую радость, но это быстро прошло.— И чем вы это объясняете?— Не знаю, мистер Кларксон.— Мне казалось, что когда люди любят друг друга и хотят пожениться…— Брак — не способ продлить любви жизнь. Он просто мумифицирует труп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46