Ужасно обидно. 4 Уже вечерело, когда Билл вернулся из Лондона. Историк, глядя на его поникшие плечи, непременно вспомнил бы отступление Наполеона из-под Москвы. Билл нередко встречал пращи и стрелы яростной судьбы, и, как правило, переносил их стоически, но ужасные слова Джейн на подъезде к вокзалу Виктория пробили его доспех. В «Жука и Клен» он вступил в самом мрачном расположении духа, которое ничуть не улучшилось при виде Алджи, подкреплявшего себя виски с содовой. Бывают минуты, когда даже встреча со старым школьным приятелем не столько взбадривает, сколько наводит тошноту.Алджи, напротив, заметно повеселел с их последнего разговора. Ему пришла в голову мысль, от которой печать заботы почти исчезла с его чела. Он понял, что даже если адвокат Билла откажется пролить бальзам на душу, не все потеряно. Алджи приветствовал друга веселым взмахом руки и спросил, каков приговор.У Билла не было ни сил, ни настроения смягчать удар. Он сказал все напрямую.Алджи кивнул. Он предвидел такой исход.— Никак не обойти параграф восемнадцатый пункта десятого? Жаль. Я очень тронут, что ты так переживаешь и ценю твое молчаливое сочувствие. Однако я тебя обрадую: удар, пусть и сокрушительный, не сбил меня с ног, отчасти потому, что я его ожидал, отчасти потому, что я много думал и понял, как довести дело до счастливой развязки. То, что представлялось тупиком, по здравом размышлении оказалось лишь небольшой заминкой. Собственно, мне нужен богатый человек с хорошей деловой хваткой, который охотно ссудит деньги на предприятие, обещающее большую и быструю прибыль. Найти такого — пара пустяков. Ты долго работал в Сити. У тебя десятки знакомых бизнесменов. Назови мне несколько фамилий и адресов.Вся эта болтовня крайне раздражала человека, мечтавшего об одном: остаться наедине со своими мрачными мыслями, однако Билл не мог бросить друга в нужде. Он сказал, что не знает никого из лондонских воротил, и почему бы Алджи не обратиться к своему дяде. В следующие несколько минут слышался только кашель Алджи, который, рассмеявшись в неподходящий момент, подавился виски с содовой.— К Генри? — выговорил он, оправившись. — Да он почти такой же нищий, как я. Придумай кого-нибудь еще.Билл задумался. Как всякий влюбленный, он бережно хранил в памяти каждое слово своей милой. Ему вспомнилось, что сказала Джейн, когда покупала шоколад.— У твоего дяди гостит американский миллионер.Алджи встрепенулся. Библейский конь, который при трубном звуке издает голос «гу! гу!» и тот не проявил бы подобной прыти.— Правда?— Некий Стикни.— Кто тебе сказал?— Твоя сестра.— Так ты видел пигалицу? — с любопытством спросил Алджи. — Я хочу сказать, здесь.— Да, я ее видел.— И она сообщила тебе — официально — что есть готовый к употреблению миллионер. Отлично. Буду окучивать его, пока не принесет плоды. Дай Бог, чтобы Генри еще не выдоил из него все свободные средства. Однако неожиданное препятствие поднимает свою уродливую голову. По каким-то извращенным мотивам Генри не пускает меня в дом, значит, там должен поселиться ты. Итак, решено. Я звоню Джейн и говорю, чтобы она пригласила тебя погостить у Генри. Ты завязываешь дружбу со Стикни и зовешь его в гостиницу пропустить по кружечке пива. Я жду, изготовившись к прыжку. Ты нас знакомишь, дальше дело за мной. Промашки быть не может. Иду звонить Джейн.— Нет!— Ты сказал: «Нет»?— Да!— Надо же. Мне показалось, что ты сказал: «Нет».— Сказал. Я на выстрел не подойду к Эшби-холлу.— Почему?— Потому что не хочу.— Почему не хочешь?Билл, припертый к стенке, не мог больше молчать.— Потому что не могу быть рядом с Джейн… слышать ее голос…Алджи удивился. С раннего детства он, как всякий брат, следил, чтобы Джейн знала свое место и не задирала нос, однако отталкивающей ее никогда не считал. Да, он называл сестру кнопкой и пигалицей, но всегда воспринимал ее как миловидную кнопку и очень даже симпатичную пигалицу.— Не понимаю, — сказал он, — чем тебе не угодил ее голос. По мне так вполне ничего. Она тебе не нравится?— Конечно, она мне нравится.— И все же ты не желаешь ее видеть. Не понимаю. Твой мыслительный процесс… Чтоб мне треснуть! — воскликнул Алджи, осененный внезапной догадкой. — Ты что, в нее влюбился?— Да, — отвечал Билл, — и она обручена с другим. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу подходить к Эшби-холлу.Алджи задумчиво нахмурился. Он видел, что пришло время призвать на помощь все свое красноречие и первым делом убедить раскисшего друга, что в несчастной помолвке нет ничего окончательного или непоправимого.— Обручена с другим, да, — признал он, — но всего лишь с Лайонелом Грином.Билл ответил, что ему неважно, как зовут человека, за которого выходит Джейн, важен сам факт, что она выходит замуж. Алджи возразил, что, напротив, в этом самая суть, потому что ни одна девушка не может всерьез помышлять о браке с Лайонелом Грином, даже если обручилась с ним в минуту умственного помрачения. Безумие схлынет, и девушка будет свободна рассматривать новые кандидатуры. Господи, сказал Алджи, неужели Билл никогда не слышал о разорванных помолвках?Билл явно не разделял его оптимизма.— Почему ты думаешь, что она захочет разорвать помолвку? — спросил он. Алджи в нетерпении прищелкнул языком. Ничто так не раздражает, как необходимость повторять свои доводы тугодуму.— Я же сказал. Она обручена с Лайонелом Грином.Билл тоже начал терять терпение.— Кто такой Лайонел Грин? Ты так говоришь, будто я его знаю.— Разве нет?— Впервые о нем слышу. А что такое? Он прокаженный?— Хуже. Он художник по интерьерам и торгует антикварной мебелью. И ведь мы всегда знали, что он чем-нибудь таким кончит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46