Кто-то из предков вырыл. Наверное, стоило уйму денег.— Скорее всего, это был знаменитый Красавчик Параден, — отвечал эрудированный Уэнделл. — Он прославился своей расточительностью.— Вот и Хэнк так говорит.Второй раз услышав это имя, Уэнделл вздрогнул.— Вы не о мистере Парадене?— О ком еще?— Вы же не зовете его Хэнк?— Зову. Я спросила разрешения. Мы оба согласились, что так прикольнее, чем Генри.— Вы хотите сказать, что настолько близко с ним сошлись?— Не разлей вода.— В таком случае, — сказал Уэнделл, — вы кое-что можете для меня сделать. Вчера вечером, когда мисс Мартин показывала мне дом…Фраза осталась неоконченной. На террасу вышла Джейн. 3 Джейн была в отличном настроении. Ее страхи касательно американок рассеялись в первые пять минут после приезда Келли. Вдова покойного Теодора Стикли быстро сходилась с людьми.— Всем привет, — сказала Джейн. — Я в деревню за табаком для Генри. Вам купить, мистер Стикни?— Спасибо, я не курю. Раньше курил, но теперь бросил.— Уэнделл ест сладости, — сказала Келли. — Он любит такие мягкие шоколадки.— Хорошо, куплю. Хотите сходить в деревню, миссис Стикни?— Зовите меня Келли.— А можно?— Иначе я обижусь. Далеко это?— С милю.— И с милю обратно. Ясно. Дойду с вами до дороги. Скажите, — спросила Келли, когда они отошли от дома, — вам нравится все время жить за городом? То есть я не хаю деревню, здесь классно. Просто я подумала, вам может быть здесь скучно.— Я тут в отпуске. А вообще я работаю в Лондоне. Секретаршей.— Надо же! Я тоже работала секретаршей, прежде чем стать танцовщицей. И потом, когда растолстела и режиссеры меня больше не приглашали. Так я и познакомилась с Теодором.— С Теодором?— С моим покойным мужем. Контора, в которой я работала, отправила меня к нему писать под диктовку. Он был в свое время жутко известный и теперь писал воспоминания. И пороха в нем было еще ого-го. Знаете рисунки Питера Арно в «Ньюйоркере»?— Конечно.— Вот и он такой был. Седые усы и уйма энергии. Я пришла к нему домой и все завертелось. Недели не прошло, он уже предложил мне руку и сердце. Как сейчас помню тот день. У него как раз случилось несварение желудка. У него, у бедняжки, это часто бывало, и он лечился бренди. Говорил, друг присоветовал, как единственное средство. Уже умер. Друг то есть. Цирроз печени. Да, всякая плоть — трава, как кто-то сказал. А в тот вечер он, надо думать, хватил лишнюю рюмку, потому что посреди воспоминаний о старом Хеймаркете вдруг стал гоняться за мной вокруг стола. Короче, не успела я опомниться, как он сгреб меня в охапку и принялся целовать, так что за ушами трещало.Она замолчала, вспоминая золотое прошлое.— Расскажите еще, — попросила Джейн.— Ясное дело, я ему врезала.— Ясное дело.— Пресс-папье. Странное совпадение, если вспомнить, что Уэнделл их собирает. ЧуднО, мне всегда казалось, хотя я знала одного, он собирал спичечные коробки. У него их были сотни, все разные. Бегал по всему городу, искал ресторанчики, в которых свои, фирменные. Я часто говорю, чего только на свете не бывает. Где я?— Врезали мистеру Теодору Стикни пресс-папье.— Ага. Говорят, Небеса хранят работающих девушек, и оно, наверное, так, но лучше и самой не плошать. Нельзя все заботы перекладывать на тех, кто наверху. Я засветила ему как следует, и он, потирая голову, объяснил, что я неправильно его поняла. Он ничего такого не хотел, а хотел, чтобы я вышла за него замуж и заботилась о нем на склоне лет. Сказал, что сразу угадал во мне отзывчивое женское сердце. Видите ли, в промежутках между диктовками я растирала ему животик, когда его особенно мучило пищеварение, и это склонило чашу весов, если вы понимаете, о чем я.— Отлично себе представляю.— Мы обручились. Конечно, родственники, когда узнали, ходили на ушах, и я их не виню, потому что с их точки зрения я была не подарок, и они считали, что Теодор портит семейное… что там портят?— Реноме?— Да? Мне казалась, что реноме — это какая-то французская еда. В любом случае, они сказали, что он его ужасно портит. Ему, понятно, было хоть бы хны. Мы поженились через неделю в Маленькой Церковке За Углом, и жили очень счастливо, пока его не хватил удар. Бедный птенчик не мог отказать себе в икре и лобстерах, ну, и бренди подсобило. Однако до тех пор все было отлично. Некоторые хают семейную жизнь, а по мне так она в самый раз. Собираетесь замуж?— Я помолвлена.— С соседом?— Нет, он живет в Лондоне.— И чем занимается?— Художник по интерьерам.— Шутите!— Нет, правда!— Пошлите его к чертям.— Что?!— Пошлите его к чертям. Я однажды чуть не выскочила замуж за интерьерщика, и знаю, о чем говорю. Последние люди.Джейн рассмеялась.— Мой брат тоже так говорит. Мне кажется, и Генри так думает, только не говорит из вежливости.При упоминании Генри на лице Келли проступила задумчивость.— Насчет Хэнка, — сказала она. — Не понимаю.— Что вас удивляет?— Да все. Он сказал, что работал в театре. С чего бы он вдруг из актера заделался поместным лордом, или как там у вас это называется?— А, это? Очень просто. Умерли два или три родственника, которые шли перед ним в списке, и он оказался следующим. Просто получил наследство.— Как принц, когда король сыграет в ящик?— В точности.Келли задумалась.— Ну, тогда, думаю, ничего, если ему нравится, — сказала она наконец. — Только, наверное, ему скучно жить тут одному круглый год.Джейн поспешила ее разуверить.— Все не так плохо. У него здесь куча друзей. Его все очень любят.— Не удивительно, — с теплотой отозвалась Кэлли. — Хэнк — блеск. Таких теперь не делают.— Кстати, сегодня он у кого-то обедает и просит прощения, что исчезает на целый вечер. Сказал, что не смог отвертеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46