В этом сне она не видела цвета его волос, но почему-то была уверена, что темные. В глазах его билась самая настоящая ненависть. Во сне это лицо было ей хорошо знакомо – она знала, чье это лицо, и до смерти боялась этого человека.
Хизер начала дрожать. Этот сон приходил к ней и раньше. Когда она училась в нелюбимом ею пансионе, он снился ей очень часто.
Она вытерла холодные мокрые ладони о стеганое одеяло. Этот ужасный человек из сна… кто он? Она когда-то знала его? Как ей хотелось вспомнить! А может, лучше не вспоминать? Конечно, не нужно ничего вспоминать.
Хизер нервно передернула плечами и осторожно легла, но уснуть так и не смогла.
Хизер была не единственной, кто провел бессонную ночь. Дамиану уже начало казаться, что с той ночи, когда он заснул последний раз, прошли годы. Наконец, не выдержав, он встал с постели. Запахнувшись в халат, он плеснул в стакан бренди и перебрался в кресло с высокой спинкой, стоявшее у камина.
Едва пригубив бренди, Дамиан неподвижно сидел, поглощенный своими мыслями. Тоска, закравшаяся в сердце еще у Грейсонов, стала почти невыносимой.
Прошедший день открыл ему очень многое, и выводы получались неутешительные. Он оказался совершенно неготовым к тому, что действительность никак не соответствовала его представлениям о ней.
Дамиан думал о Хизер. Казалось бы, ее хромота должна была только помочь исполнению задуманного им плана. Он с отвращением скривил губы, подумав об этом.
Однако эта девушка вызывала у него искреннее уважение и даже восхищение. Она умна и упорна, увечье не помешало ей добиться успеха, стать хозяйкой большого поместья.
Ему вспомнились Бриджит и то, как Хизер заботилась об этой женщине, как она сочувствовала ее бездетности. И это не притворство. Хизер добра, и ее доброта распространялась на всех, кого она знала и любила.
Это реальность. Он собственными глазами видел, как относятся к ней в семье, возвращая ей любовь полной мерой.
Встреча с Хизер дала новый толчок его размышлениям о своем будущем.
Дамиан прожил в Америке десять лет, отдавая все силы своему поместью в Виргинии. На протяжении этого времени он смотрел на женщин, как на приятное развлечение, никогда всерьез не задумываясь о женитьбе, потому что ни одной из них так по-настоящему и не увлекся.
Бейберри приносило хороший доход, и, если ему что-то было нужно, он просто протягивал руку. Лишь относительно недавно Дамиан начал понимать, что дошел до некоего предела в своих тайных честолюбивых мечтах. Ему совсем не хотелось, чтобы после его смерти Бейберри, куда он вложил всю свою душу, перешло в чужие руки. Настала пора подумать о семье – о жене, о детях…
Смерть Джайлза все перевернула, заставив Дамиана остро почувствовать свое одиночество. Он никогда не завидовал брату, не хотел ни графского титула, ни связанной с ним ответственности. Он скорее предпочел бы воскресить Джайлза. Но это невозможно.
Глубоко вздохнув, Дамиан отставил стакан в сторону. Когда все закончится, когда он найдет Джеймса Эллиота, ему придется сделать выбор: вернуться в Бейберри… или остаться в Англии.
Актерская труппа, о которой говорила Виктория, приехала несколько дней спустя. Кроме того, в деревне была устроена ярмарка. Ближе к вечеру Хизер решила заглянуть в деревню. Ей хотелось посмотреть товары, что привезли на ярмарку многочисленные торговцы. Но самое большое удовольствие она получала от царившего вокруг веселья, праздничной суеты, воскрешавших светлые дни ее детства.
Ярмарка вольно раскинулась на большом зеленом лугу неподалеку от пекарни. Хизер оставила двуколку около дома приходского священника и направилась в сторону луга. Она прошла мимо подводы, полной свежей, пахнущей морем рыбы, сморщила нос при виде лотка с бледными, недозрелыми апельсинами.
– Эй, милейшая госпожа! – крикнул торговец. – Напрасно вы так! Внутри они чистый мед! Чтоб мне не жить!
Однако Хизер отрицательно покачала головой, улыбнулась и двинулась дальше.
– Госпожа, взгляните на этот китайский фарфор! Прозрачен, как воздух! Аж светится! Прямо со стола графа Йоркского, ей-богу, госпожа!
Она прошла мимо лудильщика, миновала повозку, битком набитую глиняной посудой, и наконец, остановилась, чтобы купить ленты для волос и специи. Звуки шарманки привлекли внимание Хизер, и она присоединилась к толпе ребятишек, хохочущих над ужимками маленькой обезьянки.
На лотке, за которым стоял высокий худой мужчина, одетый в тесный шерстяной костюм, были выставлены баночки, бутылочки и горшочки разнообразных форм и размеров. Хизер подошла, не в силах побороть любопытство. Торговец тут же затараторил:
– Прекрасная леди, купите притирания, от которых кожа делается белее снега! Лондонские красотки умрут от зависти! Всего лишь крона – для вас выгода, для меня убыток!
– Крону за такое барахло?! – выкрикнула одна из толпившихся вокруг лотка женщин. – Твоя мешанина и шиллинга не стоит, парень!
– Шиллинг! – завопил торговец. – Да это грабеж! Я, считай, даром отдаю! Ладно, полкроны и ни пенса меньше!
Женщина махнула рукой и отошла. А торговец уже поднял над головой бутылочку темного стекла.
– А как насчет этого? Лечит все хвори – от зубной боли до паралича…
Хизер уже собралась двинуться дальше, но торговец ловко ухватил ее за локоть.
– Куда же вы, дорогая леди! – Он откровенно оглядел ее с ног до головы. – Вижу, вы заинтересовались. У меня есть особая целебная мазь. Она вашу ногу сразу вылечит, или не быть мне Питером Ленноксом.
Хизер отрицательно покачала головой.
– Да вы только попробуйте, – не отставал торговец. – Давайте я разотру вам ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85