Со сдавленным криком она упала на бок и вместе с Эллиотом покатилась вниз по мраморной лестнице.
Эллиот неподвижно распростерся на спине, поперек него лицом вниз лежала Хизер. Стояла мертвая тишина. Никто из них не шевелился. У Дамиана сердце зашлось от страха.
– Господи, помоги, – молился он, мчась по ступеням вниз.
Бросив мимолетный взгляд на Эллиота, Дамиан сразу понял, что негодяй сломал себе шею. Мертвой рукой он все еще сжимал юбку своей дочери.
Дамиан упал на колени около Хизер. Отбросил в сторону руку Эллиота и осторожно перевернул девушку на спину. Голова ее безжизненно перекатилась. То, что открылось его взору, повергло Дамиана в смертельный ужас.
– Хизер! – вскричал он в отчаянии. – Хизер!
В лице ее не было ни кровинки. На виске наливался огромный синяк. Тело было безжизненным, как у марионетки, у которой оборвали все нитки. Дамиан склонился к ее губам, Хизер дышала, но с каждым разом все слабее и слабее.
Глава 24
Через неделю врач снова посетил городской дом Грейсонов. Выйдя из спальни Хизер, он поплотнее прикрыл за собой дверь и тут же встретил взгляд четырех пар встревоженных глаз. Врач откашлялся и с выражением смирения на изрезанном морщинами лице тихо сказал:
– Милорды, миледи, боюсь, что надежды мало. Удар в голову был слишком силен.
– Короче, надежды нет, – уточнил Дамиан.
Врач задумался.
– Я знаю случаи, когда больной приходил в себя спустя дни, а то и недели после подобной травмы. Но для Хизер, – он покачал головой, – боюсь, что для нее этот день не наступит никогда.
Виктория уткнулась в плечо Майлза и тихо заплакала. Беатрис прижала к губам стиснутый в кулачке носовой платок и невольно шагнула к отцу. Майлз обнял обеих женщин.
– Спасибо, доктор, – с трудом выговаривая слова, сказал он.
Дамиан не произнес ни слова. Он резко встал и исчез за дверью спальни. Заняв свое место у изголовья Хизер, он нежно провел пальцами по ее мертвенно-бледному лбу. Одна сторона лица сильно опухла, и ее заливал огромный багрово-синий синяк.
Когда спустя несколько часов в спальню вошли Майлз и Виктория, Дамиан даже не обернулся. Виктория сочувственно тронула его за плечо. Только после этого он заметил их присутствие.
– Перевезите ее в Локхейвен, – тусклым голосом сказал он.
– Дамиан, послушай, – нерешительно проговорил Майлз.
– Если ей и суждено выздороветь, то только там, – договорил Дамиан, бросив на обоих супругов горящий взгляд.
Майлз и Виктория беспомощно переглянулись.
– Пожалуйста, – с болью в голосе умоляюще попросил он. – Ведь ей, – голос его сорвался, – там очень нравится.
Глаза Виктории наполнились слезами. Она искательно заглянула в лицо Майлза, добавив свою бессловесную мольбу.
Майлз поднял было руку, потом бессильно опустил.
– Ты прав, – спокойно сказал он. – Я сейчас распоряжусь.
Через несколько дней хозяйка Локхейвена вернулась в свой любимый дом. Дни шли за днями, солнечные, безоблачные и по-летнему теплые. Поля наливались спелостью, в саду с утра до вечера рассыпались переливы птичьих трелей. А Хизер все лежала на своей кровати, бледная и неподвижная, и в имении стояла такая тишина, что, казалось, ею пропитаны даже стены.
Прошло уже больше двух недель с того страшного дня. Все это время Дамиан ни на шаг не отходил от постели Хизер и ни на секунду не выпускал из своей руки ее ледяных пальцев. Уродливый синяк и опухоль на лице уже сошли, но Хизер так и не приходила в сознание.
И как Дамиан ни боролся, отчаяние все сильнее сжимало его сердце. Мысленно он слал проклятия судьбе, что вознамерилась отнять у него Хизер. Он нашел свою любовь, но лишь для того, чтобы беспомощно смотреть, как она уходит от него.
Дамиан вглядывался в милые черты, как будто навсегда старался запечатлеть их в своей памяти. «Боже мой, какая же она красивая, – тоскливо подумал он. – Но эта ее неподвижность и восковая бледность…» Страх в очередной раз пронзил его. Дрожащей рукой Дамиан осторожно приподнял рукав ее белой ночной рубашки и нащупал на запястье пульс. Он едва чувствовался. Дамиан потянулся к ней, сжал ледяные пальцы, как бы стремясь влить в нее свою силу. Душа болела так, что он едва мог дышать.
– Хизер! – страстно воскликнул Дамиан. – Не уходи! Пожалуйста, не уходи! Я знаю, что мучил тебя… Я все исправлю, только скажи… Борись за себя, любимая, пожалуйста, борись! – умолял он. – Ты так нужна мне. Дай мне шанс сделать тебя счастливой. Ты так и не сказала, выйдешь ли за меня замуж, но я хочу, чтобы ты стала моей женой. Любимая, я хочу состариться вместе с тобой. Я хочу увидеть, как наш ребенок вырастет большим и сильным. Я хочу подарить тебе много-много детей. Хизер, ты слышишь меня, любимая? – Голос его дрожал от сдерживаемых рыданий. Не в силах продолжать, он прижался лбом к ее груди.
И почувствовал… легкое прикосновение к своему затылку. Дамиан поднял голову и увидел, как затрепетали ее ресницы. Глаза медленно открылись, и были они цвета вереска в полном цвету.
Губы ее шевельнулись. Голос был настолько слаб, что Дамиану пришлось склониться к ее лицу, чтобы услышать:
– Ты… будешь… танцевать… со мной?
Дамиан еле слышно прошептал ее имя, но сколько счастья заключалось в этом коротком звуке! Он схватил ее руку и прижал к своей щеке.
– Да… Господи, конечно! Я люблю тебя, Хизер! Я как-то все не мог сказать тебе… Я люблю тебя, Боже мой, как же я люблю тебя…
Слабая улыбка тронула ее губы.
– Я тоже все как-то не могла сказать тебе… Я выйду за тебя замуж, Дамиан.
Он уронил голову ей на грудь и разрыдался.
Весь остаток дня Хизер то погружалась в сон, то просыпалась, чтобы тут же снова заснуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85