Но, как она вскоре узнала, он положил начало многим другим, не менее счастливым дням.
Их сын родился ветреной мартовской ночью. Несмотря на сопротивление повитухи, Дамиан неотлучно был рядом с женой до того момента, когда Весли Чарльз Тремейн огласил этот мир первым криком.
Не прошло и двух месяцев, как Бриджит и Роберт Мак-Тэвиш стали гордыми родителями здоровенького мальчугана. Как и в предыдущий раз, ребенка принимала Хизер. И снова они с Бриджит рыдали друг у друга в объятиях – на этот раз от радости.
Хизер и Дамиан разрывались между поместьем Дамиана в Йоркшире и Локхейвеном. Вскоре после свадьбы Дамиан продал свою плантацию Бейберри в Виргинии, сказав Хизер, что его дом здесь, в Англии. Их общим домом и стал Локхейвен. И этим солнечным июньским утром Хизер, Дамиан и Весли сидели на расстеленном, на земле пледе, в том самом месте, где Дамиан впервые увидел свою будущую жену.
Дамиан сидел, вытянув перед собой мускулистые ноги и удобно прислонившись спиной к стволу векового дуба. Весли лежал на коленях у отца, задрав пухленькие ножки и выставляя на всеобщее обозрение забавную круглую попку. Прижавшись щечкой к груди Дамиана, малыш задумчиво сосал кулачок.
У Хизер потеплели глаза. «Маленький мой, – с умилением подумала она. – Набегался по поляне, гоняясь за отцом». Ходить Весли начал в десять месяцев и теперь без устали знакомился с миром, вызывая беспокойство у матери и восторг у отца.
Взяв альбом для эскизов, Хизер попыталась несколькими штрихами запечатлеть поразившее ее единение отца и сына. Ей тут же вспомнился тот день, когда она в первый раз нарисовала Дамиана. Как же он изменился! Глаза больше не поражали скрытой болью, лицо разгладилось, исчезли горькие складки в уголках рта.
Хизер любовалась сильной загорелой рукой, гладившей Весли по спинке и черноволосой головке. Не замечая ее взгляда, Дамиан поцеловал малыша в пушистый затылок.
Хизер испытала такой прилив счастья, что слезы навернулись на глаза.
Дамиан осторожно перенес сына на плед и подошел к жене.
– Я занята! – без особого энтузиазма запротестовала она.
– Я тоже.
Он принялся расшнуровывать корсаж ее выцветшего муслинового платья, чьи лучшие дни давно остались позади. Волосы ее были свободно распущены, ноги босые.
Дамиан восхищенно смотрел на нее.
– Да ты прямо настоящая цыганка, – заулыбался он.
– А тебя не отличишь от пастуха!
– Так я пастух и есть! – Он радостно улыбнулся, спуская с ее плеч платье.
У Хизер вдруг пересохло во рту.
– Дамиан…
– М-м-м… – промычал он, не отрываясь от ее полной груди.
Хизер положила руку ему на шею и шепнула:
– Дамиан, подожди.
Серьезность ее тона заставила Дамиана поднять голову.
– Что случилось, любимая?
Хизер нежно убрала упавший ему на лоб темный завиток. Сердце у нее вдруг неистово забилось.
– Помнишь, ты как-то сказал, что хотел бы иметь много-много детей?
– Да, помню. В тот день я был почти уверен, что потерял тебя навсегда. В тот день ты вернулась ко мне.
Хизер улыбнулась дрожащими губами:
– Ты все еще хочешь этого?
Дамиан внимательно посмотрел на жену и все понял.
– Ты хочешь сказать, что… – Он положил ладонь ей на живот.
Хизер кивнула и в следующий миг оказалась в его объятиях.
– Ну что ж, – пробормотал Дамиан, касаясь губами ее рта, – я тебя предупреждал…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85