Глава 15 – А вы кто такой? – спросил стоявший на пороге человек. – И что вам здесь нужно?Он был в военно-морской форме. Сделав шаг в комнату, он увидел, как рука Эрнандеса выронила фотографию и потянулась к висевшему у пояса револьверу. Глаза моряка расширились.– Да вы что?.. – начал было он и отпрянул назад, к двери.– Стоять! – резко бросил Эрнандес.Моряк остановился. Он застыл на месте, не сводя глаз с направленного на него револьвера тридцать восьмого калибра.– Что вы... зачем револьвер? – спросил он.– Кто вы такой? – спросил Эрнандес. – Назовите себя.– Джон Смит, – ответил моряк.Эрнандес приблизился к нему. Голос у парня был молодой, а тело юное и тренированное; синяя морская форма сидела на нем как влитая. Недоуменно мигая, Эрнандес уставился на него и тут только сообразил, что это не внезапно воскресший труп из Гровер-Парка. И тем не менее, человек этот был точной копией убитого, только лет на сорок помоложе.– А где мой отец? – спросил Смит.– Вашего отца – тоже зовут Джоном Смитом?– Да, а где он?Но Эрнандес не хотел отвечать на этот вопрос, пока не хотел.– А почему вы решили, что найдете его здесь? – спросил он.– Он сам сообщил мне этот адрес, – сказал Джон Смит. – А вы кто такой?– А когда он сообщил вам этот адрес?– Мы переписывались с ним. Я ходил в учебное плавание, в залив Гуантанамо, – пояснил Смит. Глаза его оценивающе прищурились. – А вы что, из полиции?– Совершенно верно, я из полиции.– Я так и подумал. Полицию я нюхом чую за квартал. Что, старик мой впутался в какую-нибудь историю?– А когда вы получили последнее известие от него?– Точно не могу сказать; я думаю, что в первых числах месяца. А что он сделал?– Ничего он не сделал.– А тогда почему вы здесь?– Ваш отец умер, – прямо объявил Эрнандес.Смит так резко отступил к стене, будто Эрнандес его ударил. Он просто отшатнулся от этих слов и попятился назад, пока спиной не натолкнулся на стену, а потом прислонился к ней и вперил взгляд прямо перед собой, явно не видя Эрнандеса и не замечая вообще ничего вокруг.– Как умер? – прошептал он наконец, как бы очнувшись.– Он был убит, – сказал Эрнандес.– Кем?– Этого мы еще не знаем.В комнате нависла тишина.– Кому могло понадобиться убивать его? – прервал затянувшуюся паузу Смит.– Может быть, вы подскажете нам ответ на этот вопрос, – сказал Эрнандес. – Что он сообщал вам в своем последнем письме?– Не знаю. Ничего не могу припомнить, – сказал Смит. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Он стоял, опираясь всем телом о стену, голова его была запрокинута, а взгляд направлен в потолок.– А вы все-таки постарайтесь, – мягко проговорил Эрнандес. Он уже успел спрятать револьвер в кобуру и сейчас направился к бару. Там он налил коньяк в довольно объемистый бокал и вернулся к Смиту. – Возьмите. Выпейте это.– Я не пью.– Берите.Смит принял стакан, понюхал его содержимое и сделал движение, как бы пытаясь отстранить его от себя. Однако Эрнандес настоял на своем. Смит выпил, с явным трудом глотая обжигающую жидкость. Потом он закашлялся и поставил стакан на стол.– Мне уже лучше, – сказал он.– А теперь сядьте.– Да я в полном порядке.– Садитесь!Смит послушно и, направившись к одному из больших мягких кресел, неохотно и как бы с недоверием ко всему происходящему погрузился в него. Он молча вытянул вперед длинные ноги и, стараясь не глядеть на Эрнандеса, принялся рассматривать носки своих надраенных до блеска ботинок.– Вернемся к письму, – сказал Эрнандес. – Постарайтесь поподробней припомнить, что в нем было?– Не знаю толком. Это же было давно.– Не упоминалась ли в этом письме некая Лотта Констэнтайн?– Нет. А кто она такая?– Не упоминал ли он в нем о человеке, которого называют глухим?– Нет, – Смит вдруг поднял на него глаза. – А почему его так называют?– Ладно, не будем об этом. А о чем же все-таки говорилось в этом письме?– Честное слово, не знаю. Письмо, по-моему, начиналось с того, что он благодарил меня за ботинки. Точно, с этого оно и начиналось.– За какие ботинки?– Я купил ему пару ботинок у нас на судне в магазине. Я служу на эскадренном миноносце, и у нас есть небольшая лавочка. Вот отец мой и сообщил мне в прошлом письме размер своей обуви, а я подобрал ему там пару. Ботинки просто отличные, а стоили-то всего примерно девять долларов. В обычном магазине он вряд ли смог бы купить их за такую цену. – Смит помолчал. – Но в этом же нет ничего противозаконного.– А никто и не говорит, что это противозаконно.– Нет, на самом деле. Деньги за эти ботинки я честно уплатил, а то, что они продавались со скидкой, так я здесь тоже не обманывал государство. А кроме того, старик-то мой до того, как устроился на эту работу, все равно сидел на государственном страховом пособии.– А на какую работу он устроился? – быстро спросил Эрнандес.– Что? Да не знаю, на какую именно. В последнем письме он сообщал, что пристроился куда-то.– А на какую должность?– Ночным сторожем или охранником.– И куда же? – Эрнандес даже придвинулся поближе к своему собеседнику.– Не знаю.– Он не сообщал вам, куда именно он устроился?– Нет.– Но он же должен был вам написать это.– Нет, он не сообщал ничего. Он написал только, что работает ночным сторожем, но что работа эта временная, только до первого мая, а после этого он вообще сможет, наконец, позволить себе уйти на пенсию. Вот и все, что он написал мне.– А что он хотел сказать этим – первым мая и пенсией?– Понятия не имею. Мой отец всегда был полон всяких заманчивых идей. – Смит немного помолчал. – Правда, из них так ничего путного и не вышло.– Сможет позволить себе уйти на пенсию, – повторил как бы про себя Эрнандес. – А откуда у него появятся средства на это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66