Зарится на деньги? Но кто держит деньги в мастерской? Да и в случае переезда он... А кроме того, деньги нормальные люди вообще хранят в...Мейер внезапно умолк. Тень неожиданного прозрения промелькнула по его лицу. Глаза уставились в одну точку, а рот так и остался открытым от изумления. Слово, казалось, застряло у него в горле и никак не решалось вырваться наружу.– А вот еще слово из четырех букв – камера хранения ценных предметов... Что это? – спросил Клинг.– Банк, – наконец выдавил из себя шепотом Мейер.– Смотри, подходит, а я сразу начал думать почему-то о вокзалах...– Банк, – повторил Мейер все в той же растерянности.– Да, я уже вписал его в квадратики...– Банк! – воскликнул Мейер. – Именно банк! Тот самый банк, который расположен прямо под мастерской! Тут все дело в банке, Берт. Черт побери, как я сразу не догадался!– О чем ты? Что тут?..– Так вот почему он хочет, чтобы Раскин убрался оттуда! Он хочет пробить дыру в полу мастерской и так добраться до хранилища банка! Вот зачем ему понадобились эти кирки и лопаты! Только тут у него накладка вышла, и они были доставлены преждевременно! Он собирается ограбить банк, но должен успеть это сделать до тридцатого апреля, потому что потом банк переедет на новое место. Вот потому-то он и давит так на Раскина! О Господи, и как я это до сих пор...– Да, это был отличный рассказ, – сказал Клинг, не отрывая взгляда от своей газеты.– Какой еще рассказ? – не понял Мейер.– “Союз рыжих”, – пояснил Клинг.Мейер в ответ только пожал плечами.– Пойдем-ка, – сказал он решительным тоном. – Нам нужно сейчас же поговорить с лейтенантом.Он взял Клинга за руку и потащил его за собой. В спешке он чуть не забыл постучать в дверь кабинета лейтенанта. * * * Дежурная комната оказалась совершенно пустой, когда минут через пять в нее вошел Карелла.– Есть тут кто живой? – крикнул он, удивленно оглядываясь по сторонам. – Эй, отзовись кто-нибудь! – крикнул он снова.Дверь кабинета лейтенанта Бернса чуть приоткрылась, и в ней показалась лысина Мейера.– Мы здесь, Стив, не ори, – сказала голова и снова скрылась, притворив за собой дверь.Карелла снял пиджак, закатал рукава рубашки и, мрачно нахмурившись, уселся за стол. В последнее время он хмурился все чаще и чаще. И были у него на это весьма веские причины.С того времени, как ему стало известно, что убитый скрывался за столь банальным псевдонимом (кто же всерьез поверит, что его звали Джоном Смитом?), он успел уже просмотреть сотни личных дел известных преступников, пытаясь установить его настоящее имя. Но ему так и не удалось наткнуться на кого-нибудь, чьи приметы хоть отдаленно напоминали бы внешне данные убитого. Было уже двадцать восьмое апреля, а он, казалось, ни на шаг не приблизился к разгадке личности старика, не говоря уже о том, чтобы вообще распутать это дело. Собственно, он был все там же, где застрял в первый день следствия, когда тело убитого было обнаружено в парке. Он уже начинал считать, что может претендовать на рекорд по некомпетентности расследования, а ведь, видит Бог, он старается вовсю, да только старания его не приносят никаких результатов. Он уже стал подумывать о том, не могла ли красотка Лотта Констэнтайн сама гробануть старика и поэтому установил с помощью Берта Клинга наблюдение за девушкой, а сам тем временем постарался побольше разузнать о ней. Однако собранные им материалы говорили о том, что в ее биографии нет ничего подозрительного. Сюда она приехала из какого-то маленького городишки в штате Индиана, несколько лет назад. Она поменяла несколько ничем не связанных между собой мест работы, пока не устроилась наконец на постоянную работу в клуб “Гарем” продавщицей сигарет. Произошло это два года назад, и за все это время у нее не было конфликтов с полицией. Администратор клуба отозвался о ней как об “очень милой и спокойной девушке”. Привязанность к покойному “Джону Смиту” была, по всей видимости, вполне искренней. Ее сослуживцы в клубе сообщили Клингу, что с тех пор как она начала встречаться с человеком по имени Джонни, она ни разу не назначала свиданий ни с кем другим, хотя от желающих не было отбоя. Берт Клинг, сообщая об образе ее жизни, докладывал, что она не любила рано вставать; по понедельникам, средам и пятницам брала уроки танцев, а по вторникам и четвергам – уроки сценического искусства; на работу всегда приходила вовремя, к восьми часам вечера, облачалась в свой нехитрый наряд, который дополняли черные тончайшие чулки в сеточку, пребывала в нем до трех часов утра, а потом отправлялась домой. Клинг вел скрытое наблюдение с семнадцатого апреля, а сегодня наступило двадцать восьмое. В одном из своих донесений Берт Клинг писал со свойственной ему откровенностью: “У нее такая соблазнительная задница, что я готов ходить за ней вечно. Но, Стив, я совершенно уверен, что она ни в чем не замешана. Поэтому я считаю, что совершенно зря расходую на нее рабочее время”.Карелла был склонен согласиться с ним, но решил, что слежку следует продолжить хотя бы еще несколько дней.Однако сейчас, учитывая явную непричастность девушки к каким-либо криминальным делам, а также то, что они с “Джоном Смитом” и в самом деле любили друг друга, он не исключал возможности, что человек этот назвал ей свое настоящее имя. Просто Карелла не видел теперь, зачем бы ему понадобилось лгать. Продолжая размышлять на эту тему, он вдруг понял, что попал в ловушку, ухватившись за самую простую и, на первый взгляд, убедительную версию и отказавшись от разработки более сложной и более результативной.Джон Смит – явно вымышленные имя и фамилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66