Пока действует архаический и космический закон
и пока отклонения от него воспринимаются как космиче-
ские катастрофы (что в мифах наглядно видно), а не как
продукт человеческого своеволия, не как интеграл - как
индусы говорили - действий, которые сцепились в неко-
торые невидимые последствия самих себя, накопились как
карма (карма - это идея космического мирового наказа-
ния, действующего на протяжении всех воспроизводящих-
ся человеческих поколений, - наказующая нас через во-
площение), до тех пор мы продолжаем испытывать все те
же эмпирические, раздерганные и бессмысленные,
состояния - в той мере, в какой мы не вырвались из коле-
са рождения, не собрались в целое. Иными словами (более
близким, греческим языком говоря), по закону кармы, если
бы Эдип не проделал того, что проделано в трагедии
<Эдип>, то он продолжал бы воплощаться, и продолжа-
лись бы акты убийства отца, акты сексуальной жизни с
собственной матерью и т.д.
Именно глубокое осознание идеи выпадения случая, яв-
ляющегося продуктом того, что сам человек по своему
своеволию, своенравию делал, впервые и ставит проблему
такого закона или порядка, который поддается постиже-
нию который интеллигибелен, интеллектуально проница-
ем. Вспомним платоновский миф: связанные пленники
смотрят на стену, где проходят в беспорядке тени; по ус-
ловности этого мифа, по договоренности автора с читате-
лями, они, в принципе, не могут повернуть головы и уви-
деть, что за их спиной есть источник света (между источни-
ком света и самими пленниками проходят предметы, свет
падает на предметы, и пленники видят их в виде отражения
на стенах пещеры). Великой идеей здесь является акт осоз-
нания, что это - тени. То есть когда мы поняли, что попа-
ли в царство теней, тогда мы можем вводить и формулиро-
вать правило, что же мы можем действительно понимать:
можем ставить вопрос о законе.

Греки формулируют его так (сейчас, очень странным
образом, мы подошли к особенностям философского язы-
ка, которые отличают его от нашего эмпирического язы-
ка) - понимать можно только бытие, а небытие понимать
нельзя. Более того, греки выражают это такой формулой:
есть только бытие, а небытия нет, и его даже высказать не-
возможно. ОчЛекция 6

ПРОБЛЕМА ВОЛИ И ЕЕ РАЗВИТИЕ
В ДЕТСКОМ ВОЗРАСТЕ

Как мы делали при рассмотрении всех проблем, позвольте и
сегодня начать с короткого схематического исторического вве-
дения в современное состояние этой проблемы в науке.

Как известно, попытка теоретически осмыслить и теоретиче-
ски развить проблему воли и дать анализ ее проявлений
у взрослого человека и у ребенка идет в двух направлениях,
одно из которых принято называть гетерономной, а другое -
автономной теорией.

Под гетерономной теорией имеется в виду та группа теоре-
тических и экспериментальных исследований, .которые пытаются
объяснить волевые действия человека, сводя их к сложным пси-
хическим процессам неволевого характера, к процессам ассо-
циативным или интеллектуальным. Всякая теория, которая пытается искать объяснения волевых процессов вне воли, присое-
диняется к гетерономным теориям. Автономные, или волюнта-
ристские, теории в основу объяснения воли кладут единство и
несводимость волевых процессов и волевых переживаний. Пред-
ставители этой школы пытаются объяснить волю, исходя из за-
конов, заложенных в самом волевом действии.

Если мы рассмотрим с вами сначала в частном, а потом
в общем виде оба направления "в изучении воли, то увидим,
в чем заключается то главное, что составляет их содержание.

При рассмотрении гетерономных теорий мы увидим, что
здесь мы имеем дело с наиболее старыми теориями: ассоциа-
тивными и интеллектуалистическими, которые я не буду анали-
зировать подробно, ибо они представляют, скорее, исторический
интерес, и обозначу их только схематически.

Сущность ассоциативных теорий близко подходила к изуче-
нию проблемы воли в том духе, в котором пытаются изложить
ее рефлексология и поведенческая психология (бихевиоризм).
Центральными, согласно этой теории, являются в воле следую-
щие моменты. Как известно, всякая ассоциация обратима. Если
я, окажем, в экспериментальном опыте с памятью установил
ассоциацию между .первым бессмысленным слогом, который на-
зовем а, и вторым, который назовем бэ, то естественно, что,
когда я потом услышу слог а, я воспроизведу и слог бэ. Но
естественно и обратное. Это самое простое явление было назва-
но в свое время законом обратимости ассоциаций. Сущность его
сводится к тому, что .как взрослый, та:к и ребенок действуют
вначале слепо, непроизвольно, импульсивно я реактивно, т. е.
совершенно несвободно и неразумно определяют свою деятель-
ность по отношению к ситуации, внутри которой достигается
цель.

Однако такая деятельность, совершаемая непроизвольна,
приводит к известному результату, таким образом устанавли-
вается ассоциация между самой деятельностью и ее результата-
ми. Но так как эта ассоциативная, связь обратима, то естествен-
но, что в ходе дальнейшего развития может произойти простое
перевертывание процесса с конца к началу. Воспользуюсь при-
мером Г. Эббинрауза.

Если ребенок вначале инстинктивно тянется к пище, то
в продолжение ряда опытов у него устанавливается ассоциатив-
ная связь между насыщением и отдельными звеньями самого
процесса насыщения; этой связи оказывается достаточно для
того, чтобы возник и обратный процесс, т. е. чтобы ребенок соз-
нательно искал пищу, когда он испытывает голод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18