Аха, примененной к эксперимен-
тально выработанному действию, т. е. к ответу на условный сиг-
нал; затем она была расширена изучением ряда действий, в ча-
стности действий, основанных на намерении. Основным в рабо-
те Левина явилось указание .на то, что даже целый ряд дейст-
вий, отнесенных .к будущему, действий, связанных с намерением,
в сущности протекает по типу произвольных аффективных дей-
ствий; иначе говоря, они связаны с особенностью состояния,
которое Левин называет напряженным (8раппип).

Из аналогичных опытов Левин сделал также вывод: если
я написал письмо и, положив его в карман пальто, имел намере-
ние опустить письмо в почтовый ящик, то само это действие
автоматическое и выполняется непроизвольно, несмотря на то
что .во внешней структуре оно чрезвычайно напоминает дейст-
вие, которое мы производим по заранее намеченному плану,
т. е. волевое действие.

Здесь, как и в экспериментах Коффки, некоторые волевые
действия отнесены к ряду действий аффективных и непроиз-
вольных, близких к волевым по структуре, но не образующих
специфически волевых действий. Лишь после этого Левин пока-
зал многообразие форм человеческих действий, проявляющих
те же закономерности.

К. Левин вплотную подошел к проблемам воли, правда, с не-
гативной стороны. Ставя аналогичные опыты на детях и взрос-
лых, он обращает внимание на чрезвычайно любопытный мо-
мент, а именно: в то время как взрослый человек может образо-
вать любое, и даже бессмысленное, намерение, ребенок в этом
отношении бессилен. На ранних ступенях развития воли ребенок
не в состоянии образовать любое намерение. Каждая ситуация
определяет круг тех возможных намерений, которые может об-
разовать ребенок. Это есть, как образно выражается Левин, за-
чаток, но не рожденное намерение. Левин изучил, во-первых,
образование так называемых любых намерений, даже бессмыс-
ленных, и произвольность в отношении их образования, хотя
последний факт надо принимать условно. Мы, взрослые, тоже не
можем образовать любые произвольные бессмысленные наме-
рения, такие, которые противоречат нашим основным установ-
кам или нашим моральным взглядам. Если же взять широкую
группу действий, которые не вступают в конфликт с нашими
установками, то лишь в отношении их мы образуем любое наме-
рение; это и будет отличать развитую волю взрослого человека
от малоразвитой воли ребенка.

Второй факт заключается в том, что Левин выяснил струк-
туру волевого действия. Он показал, что в примитивных фор-

462



ЛЕКЦИИ ПО ПСИХОЛОГИИ

мах волевое действие имеет чрезвычайно своеобразные прояв-
ления, которые затем изучали К. Гольдштейн и А. Гельб и ко-
торым они попытались дать соответствующее неврологическое
объяснение.

К. Левин приходит к выводу, что с помощью своеобразного
механизма в экспериментах с бессмысленной ситуацией чело-
век ищет как бы опорную точку вовне и через нее определяет
так или иначе собственное поведение. Например, в одной из
таких серий экспериментатор долго не возвращался к испытуе-
мому, но из другой комнаты наблюдал за тем, что он делает.
Испытуемый обыкновенно ждал 10-20 мин, наконец, переста-
вал понимать, что же он должен делать, и оставался долгое
время в состоянии колебания, растерянности, нерешительности.
Почти все взрослые испытуемые Левина осуществляли в этой
ситуации различные способы действия, но с той общей чертой,
что искали точки опоры для своих действий вовне. Типичным
примером может служить испытуемая, которая определяла свои
действия по часовой стрелке. Глядя на часы, она думала: <Как
только стрелка займет перпендикулярное положение, я уйду>.
Испытуемая, следовательно, видоизменяла ситуацию: положим,
до половины третьего она ждет, а в половине третьего уходит, и
тогда действие уже шло автоматически: <Я ухожу>. Этим испы-
туемая, видоизменяя пихологическое поле, как выражается Ле-
вин, или создавая для себя новую ситуацию в этом поле, перево-
дила свое бессмысленное состояние в якобы осмысленное. Об
аналогичных опытах (об опытах Т. Дембо над бессмысленными
действиями) мне недавно пришлось слышать во время пребыва-
ния Коффки в Москве. Испытуемому дается ряд бессмысленных
поручений и изучается, как он реагирует на это. Интересна об-
наружившаяся в выполнении бессмысленных поручений тенден-
ция к осмысливанию их во что бы то ни стало путем создания
новой ситуации, изменения в психологическом поле, в котором
желанным было бы осмысленное, но никак не бессмысленное
действие.

Позвольте очень кратко, опуская ряд частностей, указать на
своеобразный механизм, который имеет чрезвычайно большое
значение в развитии волевой функции у ребенка и на который
указал Гольдштейн. В опытах с нервнобольными Гольдштейн
обратил внимание на тот любопытный механизм, с которым
приходится сталкиваться каждому психологу: действие, которое
не удается больному при одной словесной инструкции, удается
ему при другой инструкции. Например, больного просят закрыть
глаза. Он пытается выполнить поручение и закрыть глаза, но не
закрывает их. Тогда его просят: <Покажите, как вы ложитесь
спать>. Больной показывает и при этом закрывает глаза. И это-
го оказывается уже достаточно для того, чтобы в следующий

л. с. Выготский

раз, выполняя поручение закрыть глаза, он мог это сделать.
Простое действие оказывается выполнимым при одной инструк-
ции и невыполнимым при другой.

К. Гольдштейн объясняет это чисто структурными момента-
ми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18