Его приглашение не приказ. Вообще-то, если хотите, я могу попросить его самого прийти к вам.
– В этом нет необходимости, если вы понимаете мою точку зрения.
– Понимаю, полковник.
– Что ж, пошли, коммандер.
Холлис, Лиза и Пул вышли на морозный ночной воздух. Пул освещал их путь фонарем.
– Здесь действует комендантский час? – спросил Холлис.
– Нет. Теперь нет. Русские немного тугодумы, но и они в конце концов поняли, что подобный режим не поможет им добиться нужных результатов, а отнимает кучу времени. Остальной частью этой благодатной страны они могут управлять при помощи террора, страха, но здесь, наверное, самая свободная «квадратная миля» в СССР.
– Понятно. Это была идея Бурова?
– В основном. Несколько лет он провел в Скандинавских странах, и там до него дошло, что хорошо накормленное и свободное население может сотрудничать и приносить пользу лучше запуганного и затерроризированного. Для русского – это большой прогресс.
Они вышли на дорогу, ведущую к дому ветеранов иностранных войн, и свернули направо в сторону штаба.
– Мы пристально следим за событиями в мире, – сказал Пул, – и, наверное, даже лучше осведомлены о советско-американских отношениях, чем средний американец и, безусловно, русский.
По дороге навстречу им медленно ехал автомобиль, он остановился и осветил фарами их лица. Приблизившись, Холлис увидел, что это «понтиак Транс Ам», а за рулем – полковник Буров.
– Добрый вечер, мисс Родз, коммандер Пул, полковник Холлис, – приветствовал он их.
Один лишь Пул ответил Бурову. Холлис увидел, что ветровое стекло «понтиака» цело и невредимо, а на корпусе машины не заметно было никаких повреждений.
– Да, это автомобиль Фишера, – сказал Буров. – Полагаю, он вовсе не попадал ни в какую автомобильную катастрофу. Во всяком случае, на этой машине. Превосходный автомобиль.
– Вы ублюдок! – воскликнула Лиза.
Не обращая внимания на ее слова, Буров говорил Холлису:
– Сиденья из настоящей кожи, и даже есть кондиционер. Неужели вы все ездите на таких машинах? Холлис молчал.
– А я собирался прокатиться. Хочу отправиться на Минское шоссе и проверить, действительно ли она способна развивать скорость до ста сорока миль в час. К сожалению, на ней можно выезжать только ночью, чтобы не привлекать к себе внимания. Ведь кто-нибудь может увидеть машину и, как вы выражаетесь, «сложить два и два».
– Надеюсь, вы разобьетесь на ней, – сказала Лиза.
– Нет, не надейтесь, – усмехнулся Буров. – Я – лучшее из всего возможного для этого лагеря. А после меня... кто знает? – Он посмотрел на Холлиса. – Уверен, что вы собрались нанести визит вежливости генералу Остину. Или вышли собирать грибы?
– Вы правы. Я иду к генералу Остину. Не подкинете нас?
Буров рассмеялся.
– Боюсь, что если посажу вас в эту машину, то искушение совершить какую-нибудь глупость возьмет над вами верх. Вы с мисс Родз люди ненадежные, как я уже убедился. – Буров поднял правую руку и показал пистолет. – Так что вам придется прогуляться пешком. Очень полезно для сердца. Спокойной ночи. – Буров выжал сцепление и нажал на акселератор. «Понтиак» рванул вперед к главным воротам лагеря.
– Я все-таки очень надеюсь, что он расшибется насмерть, – сказала Лиза и повернулась к Холлису. – Как это все омерзительно! Ехать на машине убитого тобою человека! Меня просто тошнит от этого типа.
– Это машина того американского парня, погибшего в автокатастрофе? Фишера? – спросил Пул.
– Да, – вздохнул Сэм.
– Мы читали об этом в американских газетах. И Лэндис сказал, что вы узнали о Додсоне от Фишера. Они встречались? И Фишер связался с посольством?
– Сейчас я не могу обсуждать это.
– Где же мы находимся на самом деле?
– А как вы сами думаете?
– В нескольких километрах от Бородинского поля, – ответил Пул.
Холлис кивнул. Пул продолжал:
– Мы знаем, что из Ханоя нас перевезли в европейскую часть России. Мы определили это по звездам и солнцу. Даже схему составили. Климат здесь среднерусский, а не сибирский. А самое главное доказательство: все самолеты здесь снижаются на юго-западе. Мы поняли, что там должна быть Москва.
– А как вы узнали про Бородино?
– Салют, – объяснил Пул. – Каждое седьмое сентября и пятнадцатого и шестнадцатого октября мы слышим двадцать один залп пушек в нескольких километрах отсюда. Это происходит ежегодно в честь двух сражений под Бородином. Верно?
Холлис снова кивнул. В прошлом году он сам присутствовал на сентябрьской церемонии.
– Что ж, вопрос в том, добрался ли Джек Додсон до посольства? – проговорил Пул.
– Да, вопрос именно в этом, – согласился Холлис.
Они миновали серое здание штаба. Пул спросил:
– Вы тоже провели там некоторое время в «секретных» комнатах? – спросил Пул.
– Не слишком долго, – ответил Холлис.
– Почти каждый из нас отсидел несколько дней в холодильнике. Но у Бурова есть более изощренные способы наказания. Держать инструктора в камере нецелесообразно, так что если кто-то из нас совершает какой-либо проступок, он сажает туда русских жен или подружек. А сейчас у большинства из нас есть жены и дети – заложники судьбы, – это связывает нам руки.
Уже совсем стемнело. Сэм взглянул на небо, но не увидел ничего, кроме безграничной тьмы.
– Это маскировочная сеть, – объяснил Пул.
Холлис вспомнил, что видел эту замаскированную зону с вертолета.
– Взгляни, Сэм! – показала Лиза.
Они остановились у стоянки для автомобилей, за которой располагался торговый центр примерно из десяти магазинчиков, освещенный тусклыми лампами. Один магазин представлял собой большой «семь-одиннадцать», увешанный белыми, зелеными и красными вывесками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141