– Это невежливо с вашей стороны, полковник. Я полагал, что дипломаты охотнее прикусили бы язык, нежели высказали что-либо оскорбительное хозяевам страны, в которой находятся.
Холлис нетерпеливо посмотрел на часы и ответил:
– Наверное, это относится к разговору дипломата с дипломатом. Однако вам известно, кто я такой, а мне известно – кто вы. Итак, нам необходимо что-то подписать.
Буров уставился на свою сигарету, и Холлис мог только предположить, что происходило сейчас в голове этого человека. Раздавив окурок на полу. Буров наконец проговорил:
– Вам придется подписывать очень многое.
– Я в этом не сомневаюсь.
Из зеленой папки Буров вынул целую кипу бумаг. Лиза сказала ему:
– Думаю, что с телом могли бы обойтись более бережно.
– Что вы говорите? Стоит ли верующему так беспокоиться о бренных останках? Его душа сейчас вознеслась в рай. Верно?
– С чего вы взяли, что я – верующая?
– С таким же успехом вы могли бы спросить, почему я предположил, что вы знаете русский, мисс Родз. А может быть, я должен предположить, что вы находитесь здесь, чтобы составить очень милый пресс-релиз об удовольствиях, следующих за автомобильными поездками по Советскому Союзу? Или отчет о том, с какой скоростью и расторопностью тело отправят обратно в Штаты? – Буров впервые за все время улыбнулся, а у Лизы мороз пробежал по коже.
Она глубоко, но осторожно вздохнула, но сказала как можно убедительнее:
– Мне придется потребовать, чтобы труп был более тщательно обмыт и, как подобает, завернут в саван.
– Вас оскорбляет вид обнаженного тела этого молодого человека?
– Меня оскорбляет то, что его швырнули в морозильную камеру, как какую-то падаль, полковник.
– Неужели? Видите ли, состояние останков мистера Фишера не моя забота. Обсуждайте этот вопрос с работником ритуальных услуг. – Буров с презрением перелистывал документы, словно стараясь доказать, что все эти дела ниже его достоинства.
– Как вы предлагаете нам транспортировать тело в аэропорт? – спросила Лиза.
Тот резко ответил:
– Работники морга предоставят вам цинковый гроб с сухим льдом. Как в любой цивилизованной стране. Вы должны подписать вот это. Что вы сделали бы и в Америке. Вы приехали на «Жигулях». Как же вы намереваетесь погрузить в них гроб?
– Мы не собираемся транспортировать его сами, – ответила Лиза. – Вы предоставите нам соответствующий автомобиль и водителя. Как сделали бы и в любой другой стране.
Буров улыбнулся, показывая, что находит Лизу занятной. Он оглядел ее одежду и заметил:
– Похоже, вы оба оделись так, словно собрались сами рыть могилу и нести гроб. Что ж, давайте-ка сразу кое-что решим. Могу я проверить ваши проездные пропуска и удостоверения личности?
Холлис с Лизой отдали ему свои пропуска и дипломатические паспорта. Бурова, казалось, заинтересовала печать на визе Холлиса, и он не стал скрывать, что также заинтересовался датами въезда и выезда в другие страны.
Тем временем Холлис разглядывал полковника Бурова. Этот человек говорил на непривычно хорошем английском и также очень находчиво подбирал английские слова, когда обижался или хотел казаться саркастичным. Русские обычно вежливо держали себя с людьми с запада, редко допуская колкости и резкости, но никогда они не вели себя настолько грубо, как полковник Буров. Судя по всему, он часто имел с ними дело и, вероятно, закончил Московский институт США и Канады, откуда выходят столько же работников КГБ, сколько филологов и дипломатов. Холлису хотелось бы побольше разузнать об этом Бурове, однако он сомневался, что Айлеви или еще кто-нибудь имел о нем информацию. Во всяком случае фамилия могла быть вымышленной, несмотря на то, что форма и ранг, несомненно, соответствовали действительности. Одно дело – использовать псевдоним, но влезть в чужую шкуру – совершенно другое.
– Ну как, закончили изучение наших паспортов? – спросил Холлис.
Сделав еще несколько пометок, Буров вернул паспорта, однако оставил у себя их пропуска. Он положил перед Холлисом листок бумаги и произнес:
– Во-первых, автомобиль погибшего изъят и будет лучше, если вы подпишете этот документ, отказавшись от каких-либо претензий на него.
– Мне хотелось бы осмотреть машину, – возразил Холлис.
– Зачем?
– Чтобы удостовериться, представляет ли какую-либо ценность этот разбитый автомобиль.
– Уверяю вас, в таком виде он ничего не стоит. В любом случае машину отправят в Москву. Если желаете, я уведомлю ваше посольство о ее местонахождении. Так вы подпишете это?
Холлис посмотрел на официальный отказ от претензий, написанный на русском и английском языках. Документ пестрил ссылками на то, что отправка машины из Советского Союза обойдется намного дороже ее настоящей стоимости. В итоге следовало, что «Транс Ам» не стоит отсылать обратно в Штаты, чтобы он там подвергся изучению судебных экспертов ФБР. Холлис вернул Бурову неподписанный документ.
– Только после осмотра машины я решу, какие можно будет сделать распоряжения.
Буров снова сунул бумажку Холлису.
– Тогда будьте добры, отметьте свой отказ, чтобы мы смогли продолжить работу.
Холлис почувствовал, что вечер затянется на неопределенное время. Что бы там ни говорили, русские были терпеливыми и работящими. Холлис сделал на отказе пометку, но прежде чем вернуть документ обратно, сказал:
– У меня должна быть копия этой бумаги.
– Разумеется, – сказал Буров и протянул ему тусклую копию отказа, напечатанную через копирку.
У Лизы возникло впечатление, что Холлис и Буров уже бывали в подобных ситуациях. Дипломатический протокол, обмен документами, умение поставить соперника в неловкое положение, блеф и принятие позы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141