Под утро девушки принесли кумыс, сыр и медовые сладости. Те четыре сестры опять сели в уголок и там заснули. Быстроглазая же опустилась на ковер возле Береста и слегка потянула его за рукав. Они встретились глазами. И у Береста оттого закружилась голова. Девушка указала ему на рукав, который оказался надорванным у локтя; на это игрец ничего не сказал, лишь пожал плечами. Тогда она зашила рукав, а поверх шва наложила маленький куний хвостик и приметала его – на счастье в дороге, на память в разлуке.Игрец тихо спросил ее:– Как твое имя?Канская дочь так же тихо ответила:– Имя мое – Дахэ, что по-вашему значит – красавица.– Возьму с собой твое имя…И они опять встретились глазами, и не вспомнил Берест про Настку, хотя раньше всегда вспоминал, когда видел красивых девушек.Дахэ сказала:– Ты уйдешь, и будут любить тебя женщины.– А ты?– Я буду далеко. Но кто-то будет близко…Больше они не говорили, но им было приятно сидеть, касаясь друг друга плечами.С рассветом Ярослав засобирался в дорогу, послал своих людей седлать лошадей. Берест с Эйриком пошли вместе со всеми. А когда они вышли из шатра, Эйрик сказал вису:
Вижу, грустен сделался взорСлагателя песен. ВетромНесомый с березовых рощ,Прибился листок к роще злата роща злата – женщина (кеннинг)

.Пиво языческое пил – я свидетель.Торжествуй, песнетворец!Знак куницы на локте твоемМногих злат стоит.
От Торческа Ярослав повел десяток на Корсунь по правому берегу реки Рось. И дорога эта тоже была не из легких, хотя на ней часто попадались малые становища берендеев и печенегов. Проезжали эти становища, не замедляя бега коней. А Берест время от времени оглядывался, словно запоминая путь. Тогда сказал ему Эйрик:
Вьется дорога. В Гардах Гарды – Русь

От ворот до ворот – день пути.Но, уходя вперед, игрец не знает,Настанет ли день возвращенья…
А еще так сказал:
Вспомнил герой о северных рощах.Мысленно взошел на родные холмы.Пальцами игрец, привыкшими к струнам,Золото отверг. Глава 9 В Корсуни не останавливались. Но и там им сказали черные клобуки то же самое: неспокойно в Диком поле. Хотя многие половецкие орды откочевали на восток, к Донцу, но это всё были мирные пастухи или половцы битые, пуганные русами. Пришел же теперь Окот – свежая орда. Всадников много, злости много, жадности много. И много крови в глазах. Да еще сказали черные клобуки, что вовсе не под Черниговым ходит Окот, а где-то возле Воиня – близко. Торческие стада хан лишь немного пограбил, кочевья лишь наполовину разорил, пастухов не убивал, девок не насиловал. И не трогал нынешним летом черноклобуцкие городки, объехал стороной. По всему видно, не хочет Окот раньше времени поднимать шум в этих местах, ждет команский хан иную, крупную добычу. Не караван ли?Возле Воиня дождались кораблей. Ждали недолго – полдня. И по той точности, с которой Ярослав рассчитал время, можно было смело судить, какой он знаток местных речек, дорог и поприщ Поприще – в Древней Руси мера длины, приблизительно соответствует версте

. Здесь, у Воиня, у пограничного городка-подковы, была хорошая гавань, в которой купцы со своими судами могли укрыться на время отдыха. Так и сделали. А малые лодки все повытаскивали на берег. И берега того им едва хватило.Когда купцы встретили Ярослава, то сказали ему, что исчез один десяток всадников, тот, который шел к Переяславлю по левому берегу. В Переяславле еще видели их, а к Воиню вот уже не пробились всадники. Или подстерегли их где-нибудь половцы, или сгинули они в болотах, утонули в старицах. Посчитал тиун своих людей, стоящих под хоругвью, и сам увидел – нет десятка. Он спросил про все у воиньского воеводы, но и тот ничего не знал. Тогда Ярослав решил обождать здесь сутки и заодно дать купцам отдых перед походом через опасные половецкие степи. Этому обрадовались купцы и шумной толпой вошли в городок-подкову.Эйрик спросил:– Почему – подкова?Объяснил ему Ярослав:– Воинь был когда-то лишь малым сельцом. Известно, что сельцо, стоящее на перепутье, из года в год горит. Но проезжал здесь однажды киевский князь Владимир Святославович, и конь его споткнулся в сельце и потерял подкову. Тогда подумал князь, что это ему знак свыше – хорошее, дескать, место для городка. И указал Владимир Святославович насыпать здесь валы и выстроить стены.Воиньский воевода добавил:– Городской вал схож с подковой, он обоими концами упирается в берег реки. Все речные городки так.А слышавшие купцы сказали:– Много подков утеряли киевские князья.
Уже поговаривали в караване купцы, что тот пропавший десяток всадников команы передушили тетивами – обычное дело у кочевников. Еще говорили, что видели с середины реки на пологом берегу за рощицей строй команов – будто всадники низко пригибались к холкам коней и все старались укрыться за кустарником, за новым леском, или проскакивать балками; не отрывались от каравана. А на последние ладьи, говорили, после Переяславля обрушилось до полсотни стрел. Словно пущенные ниоткуда, просто с неба отвесно упали.Однако, глядя на многочисленную, закованную в броню Ярославову чадь, не очень-то боялись купцы близости половцев. К тому же там, где собирается множество народа, всегда находится место для веселья. А с весельем все бледнеют страхи. Поднимали на пустырях возле окольного города походные шатры, разжигали костры. Шумели, озорничали весельчаки – гладили воиньских женщин, задирались с местными мужчинами. И уже приторговывали всякой мелочью. Также заводили игрища, а на игрищах кричали погромче, чтобы все слышали, чтобы собирались отовсюду. Воиньские красавицы-девки приносили кувшины, полные пенного вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124