Маг говорил над огнем заклинания, а потом прислушивался к шипению масла и слышал в этом шипении нечто такое, отчего глаза его становились тревожными. У игреца при этом замирало сердце, и он ждал самых печальных слов. Но тревога в глазах мага сменялась удовлетворением, и он начинал все заново.Под утро маг сказал, что над Димитрой нависли два знака: благочестивый и злочестивый. И какой из них одолеет, трудно определить. Однако благочестивый стоит ближе и удачно повернут. Поэтому следует ожидать скорее благоприятный исход недуга, чем неблагоприятный. И страхи Димитры напрасны. Но всем требуется потерпеть некоторое время, пока знаки ведут между собой борьбу. Еще маг сказал, что благочестивому знаку можно помочь и ускорить дело. Для этого нужно обмазать голову Димитры тем самым маслом, над которым маг произносил заклинания, и на шею ей повесить амулет. Здесь маг изумил Береста тем, что безбоязненно сунул руку в горящее и кипящее масло и, не обжегшись, вынул оттуда амулет – просверленный кусочек смальты на кожаном шнурке.
Еще издали Берест увидел, что люди вновь собрались возле дома Димитры. И ускорил шаг. А дыхание его участилось от предчувствия беды. Люди расступились при появлении игреца. И он увидел Димитру, лежащую на своем крыльце поперек ступеней, головой вниз. Димитра была мертва… Полоски запекшейся крови темнели у нее на правом виске и возле рта. Целая лужица крови собралась у нижней ступеньки. На бледном лице Димитры очень ярко обозначились губы, ставшие теперь серо-землистыми, а также черные брови, поднимающиеся к вискам, глаза… Но глаза смотрели, как живые, и они смотрели на игреца.Берест опустился на землю возле Димитры. И голову ее осторожно положил к себе на колени, и пригладил ее волосы, пропитанные кровью. И смотрел, смотрел в ее живые глаза. И глаза Димитры долго смотрели на него, а потом сами собой тихонько закрылись. Люди, что стояли вокруг, так и ахнули:– Смотрите! Смотрите! Она дождалась его!– Она не дышала, но жила глазами.– Ах, горе, горе!..Сам игрец ничего не мог сказать. Горло его свело – будто сдавил мертвой хваткой злобный эльф. Из глаз текли слезы.И люди, которые видели сейчас Береста и Димитру, многие плакали.– Она ушла с любовью! – говорили люди. – Бог взял ее к себе. Бог простит ей!..– Вот горе! Им бы любить да любить.Испуганные сиделки сказали:– Она все спрашивала про вас, господин, и горевала о себе. А потом вдруг вырвалась, убежала от нас на террасу и бросилась вниз. Мы старые, мы не могли ее догнать…– Нет, не так было, – сказали соседи. – Прежде чем разбиться, Димитра танцевала на террасе. Вон на том пятачке, что над входом. И мы кричали ей: «Димитра! Димитра! Сойди на землю!» А она будто не слышала нас. Потом самый край пятачка обломился…Здесь все посмотрели на этот пятачок. Он был очень узок.–Димитра упала так быстро, что даже нe успела крикнуть. Она ударилась головой, виском. Наверное, легкой была ее смерть.Еще соседи сказали:– Мы послали за стражей, рус Панкалос. Чтоб они увидели всё как есть и никого не винили. Но стража долго не идет.– И верно – мыши! – припомнил слова Димитры игрец. – Мыши вы! Всего боитесь, живя в своих норах. И боитесь друг друга.Он поднял Димитру на руки и отнес ее в дом, где старухи омыли ей лицо и тело и расчесали волосы. Потом Димитру одели в лучшие ее одежды и пустили всех, кто хотел проститься с ней. И людей пришло множество: может, половина Галаты. И купцы были, и люди из эргастириев. Были здесь варяги и Аввакум, и тавернщик Иеропес, и танцовщицы из разных таверн. А потом и со всего города приходили люди, и даже из известных родов – быстро растекался по Константинополю слух. И все скорбели о гибели Димитры и о том, что никогда уж больше не увидят ее прекрасного танца.В тот день была сильная жара, но люди до самого вечера толпились у дома Димитры. И когда наконец явились трое стражников, то они подумали, что здесь готовят к погребению кого-то из людей знатных, из аристократов. И очень удивились стражники, узнав, с кем здесь прощаются на самом деле. «Танцовщица Димитра? – переглянулись они. – Хорошо! Но только без вакханалий!»
Вечером Димитру похоронили возле русской церкви. Так захотел игрец. Священник прочитал молитву.Люди сказали:– Она ушла с любовью! Бог ей все простит…И еще сказали:–Димитра! Димитра!.. Ты уже не сойдешь на землю.Игрец привязал к кресту молоточки Тора и амулет из смальты. И тогда все разошлись, чтобы не мешать прощанию игреца, чтобы не слышать его слов, обращенных к Димитре. Но он не сказал прощальных слов, потому что не верил, что Димитры больше нет. Он подумал, что Димитра, как прежде, ждет его в своем доме, а он стоит здесь, возле чьей-то свежей могилы, как прикованный, вместо того чтобы спешить, спешить… И игрец заспешил – он почти бежал по улице вниз, к заливу, к знакомому дому. Он вошел в этот дом, пустой и темный, с застоявшимся запахом увядающих цветов и благовоний, и застонал, вспомнив, что Димитры все-таки нет, и схватился руками за голову. В это время мыши бегали по углам и тихонько шуршали луковой шелухой. Берест поднялся на террасу, и ему показалось, что здесь кто-то есть, и он огляделся. Но это была всего лишь тень от малого облачка. Берест посмотрел на небо. Облачко ушло, неполный лик луны осветил террасу. Тогда игрец сел и долго глядел на город, как и в ту ночь, с Димитрой. И опять ему казалось, что Димитра здесь, сидит рядом. И это сводило его с ума. И он тихонько поворачивал голову, произнося шепотом: «Димитра…» Но не было рядом Димитры. А было всего лишь дуновение теплого ветерка – как веяние ее души. Слезы лились из глаз. Все было пусто, пусто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124