И было в этой лавке все: от овощей до конской сбруи; и давала лавка прибыль – хоть небольшую, но верную. Товары скупали где только могли. Рагнар посылал своих людей на пристани, на берега Босфора, на рынки у монастырей. Варяги-скупщики ходили по эргастириям, предлагая ремесленникам продать им недорого весь товар. Варяги стояли на дорогах в окрестностях Константинополя и останавливали повозки и караваны, и предлагали свою цену. Если купцы не соглашались, варяги начинали торговаться и были так настойчивы, что дело иногда доходило даже до ссор. А с Эгнатиевой дороги – главной дороги Византии, соединявшей полис с Диррахием, – варяги изгнали всех других перекупщиков, и торговля их быстро пошла втору.Так игрец, подобно другим людям Рагнара, стал скупщиком.Однажды он, идя по мосту из Галаты и поглядывая, не подходит ли к причалам новый корабль, увидел, что ему навстречу едет на осле некий старец – обликом рус, а одеждами странствующий монах. И лицо старца показалось игрецу знакомым. Тогда Берест, чтобы завязать разговор, спросил у старца, не продает ли он какой-нибудь товар. На это старец ответил, что он ничего не имеет, кроме осла и непройденного пути до Иерусалима, но осел ему нужен, ибо совсем ослабели старые ноги, а путь до Иерусалима также невозможно продать, как полет ласточки или как облака над куполом св. Софии. Услышав ответ, игрец вспомнил старца. И вспомнил он костер возле Любеча и ботало, и кочедык в руках пилигрима, и внезапный налет Бунчука-Кумая. Потом игрец припомнил и имя старца – Кбогушествич. Старец же не узнал игреца и, заметив у него на груди молоточки Тора, сказал, что редкий варяг сумеет овладеть языком русов лучше, чем юноша, стоящий перед ним. Тогда Берест сказал Кбогушествичу:– Послушай же мою речь!И передал ему по памяти часть Мономахова послания к князьям и закончил словами: «К чему приведете, то, братья, и получите!»Кбогушествич при этом покачал головой, и глаза его потеплели. Старец узнал игреца, и была велика его радость. Из кисета с кресалом он достал опаленный огнем лоскут пергамента и вернул его Бересту.И сказал:– Мышка целую зиму была сыта от этого зернышка. Они сели на галатском берегу возле моста, и Берест купил для старика много жареной рыбы. Они проговорили полдня – до самого вечера. Игрец рассказал Кбогушествичу все, что произошло с ним и с Эйриком после того, как Бунчук-Кумай сжег харатейное послание Мономаха. А старик слушал и удивлялся: «Чудно! Как чудно!» Но потом и он рассказал о себе, но не о том, где ходил и что видел, а о том, о чем думал и что познал. В стране болгар Кбогушествича свалил телесный недуг. И старец умер бы при дороге, если бы не монахи из одного монастыря-пустыни. Они подобрали Кбогушествича и заботой и молитвами излечили его, и открыли ему свое учение – истинное, но гонимое. Учение это было учением богомилов. Оно сразу пришлось Кбогушествичу по душе, потому что во многом совпадало с его собственными мыслями, прозрениями и, кроме того, сопровождалось знаками божественного покровительства. Когда, к примеру, Кбогушествич впервые положил книгу богомилов себе, на колени, то почувствовал в ногах такую силу, какой не обладал и сорок лет назад. И целую неделю эта сила не покидала его; и старец, полный ликования, за столь короткий срок сумел обежать все горы, что окружали монастырь богомилов. Разве это не подтверждение истинности!.. А был еще такой знак: когда Кбогушествич понял, что учение богомилов истинное учение, а всё, что не богомильство – то заблуждение или, хуже того, извращение, – тогда нательный крест сам по себе сорвался с его груди. И произошло это потому, что богомилы отвергают почитание креста. И все, кто в тот миг был возле старца, сочли падение креста за знамение и сказали, что явился в общине новый богомил.Потом Кбогушествич рассказал игрецу про учение богомилов, начав с того, что все вокруг обильно засеяно семенами дьявола и представляет собой зло. И небо, и камни, и храмы, и звери, и само человеческое тело напитаны злом и потому грязны. Вот как велико царство дьявола! Злое черное начало… Но есть и доброе начало – духовное. И оно в постоянной борьбе со злом и не всегда побеждает, ибо безгранично царство мрака, а душа человека в нем мала, как огонек свечи, – и трудно ей. Часто слепа бывает душа и одурманена, и сбита с пути, часто не может душа найти душу и блуждает во мраке. А дьявол не дремлет, строит свои козни – и слабых, и сильных подводит к искушениям. К телу человеческому цепляется, как репей. И если дьявол вселяется в человека, то человек принимает вид дьявола. Всегда нужно помнить о зле и не поднимать с земли семена его, а попирать ногами и давить его ростки. Тело свое следует содержать в строгости и не пресыщать его, и не холить – давать ему ровно столько, сколько требуется для поддержания жизни. Тел не видно во мраке. Груды, горы тел скрыты во тьме. Но далеко виден свет даже малой свечи. И если ты лег на мягкое ложе, возьми с собой остроугольный камень, чтобы он колол тебе бока и напоминал о свете свечи…Речь Кбогушествича была страстной, потому что в душе его не было места сомнениям.…В храмах, что настроены повсюду, нет чистоты и святости. Ведь возведены они не божественными, а человеческими руками. И живут во храмах бесы. И человек, вошедший в храм для молитвы, вместо очищения и возвышения оскверняется, потому что там он поклоняется бесам и они подогревают свои копыта на пламени его души. А в святой Софии, какую Юстиниан поднял над вселенной, живет Сатанаил, старший брат Христа, который было возгордился и задумал измену Богу Отцу – и понес за то наказание от Христа и, развенчанный, отринутый от ангелов, лишился ангельского слога «ил» в конце своего имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124