Но спросить вас, как одеть и накормить ваши войска, и окажется, что вы об этом даже не задумывались! Если бы не женщины, мужчины до сих пор жили бы в пещерах и размышляли о высоких материях, поедая полусырую добычу без ножа и вилки. Практичных мыслей в ваших головах не водится.
Чант и Енох обменялись обиженными взглядами.
– Права ли она? – сам себя спросил Енох. – Быть может, и права.
– Пожалуй, – не стал спорить Чант. – Но бывало, я отправлялся в обходы вместе с тобой, и мы никогда не голодали. Не обманывайтесь, леди Андерсон. Енох – заправский повар.
– Это потому, что он прожил так долго – хватило бы на несколько сотен человек, – отозвалась Сара. – Мало-помалу и мужчина способен чему-то научиться. Но скажи-ка, что на тебе надето под шубой, Енох?
Вместо ответа старый еврей встал и расстегнул шубу. Под ней оказалась блестящая кольчужная рубаха, подпоясанная ремнем, к которому был приторочен длинный кинжал в серебряных ножнах, испещренных рунами и украшенных топазами и ляпис-лазурью. Гарды под сверкающей рукояткой были инкрустированы слоновой костью и жемчугом.
– Этот клинок, называемый Арундайтом, я всегда беру с собой, когда покидаю Внутренние Покои. Кольчуга эта принадлежит мне издревле, она выкована из того же металла, из какого и доспехи воинов гвардии Белого Круга. Ее даже пуля не пробьет.
Енох сжал в пальцах рукоять кинжала, и его карие глаза дерзко сверкнули. Сейчас он был похож на великого воина.
– Я решила взять с собой винтовку, – сказала Сара. – Из нее лучше стрелять на большом расстоянии.
– Это верно, – согласился Енох. – Но хороша ли она на близком, вот вопрос? Опыт научил меня тому, что нож и меч, хотя они и давно вышли из употребления во внешнем мире, в Эвенмере хороши до сих пор, поскольку здесь всегда можно ожидать нападения из-за угла. Но и пистолет у меня при себе, – сказал он и похлопал по карману шубы.
– Стало быть, сжав кинжал в одной руке, а пистолет – в другой, ты становишься как бы четырехруким, то есть, иначе говоря, вдвое более защищенным, – заключила Сара.
– Предлагаю теперь, после того, как мы заслушали столь ценное замечание относительно личного вооружения, продолжить путь, – весело усмехнувшись, проговорил Чант. – «Не пора ли в путь-дорогу? Не страшась судьбы любой, испытаний многотрудных, не расстанемся с мечтой!»
Уложив в дорожные мешки посуду и остатки трапезы, все трое продолжили путь по коридорам и лестницам. От непрерывных подъемов и спусков у Сары разболелись лодыжки. Правда, через некоторое время боль прошла, Сара повеселела и принялась негромко насвистывать на ходу. Енох узнал мелодию и стал подпевать, и они бодро прошагали еще с полчаса. Затем старик принялся рассказывать истории, и рассказывал до самого вечера – о самых первых днях своей работы в Доме и о прежних временах, когда мир был еще молод.
– Но кто же был самым первым Хозяином Эвенмера? – спросила Сара.
– Самого первого я не знал, – покачал головой Енох. – Говорили, будто бы Эвенмер существовал всегда, с самого начала времен. Но того человека, который был Хозяином в ту пору, когда я впервые попал сюда, звали Мардос. Это был величавый мужчина, широкоплечий, крепкий, как лев, и ума недюжинного. Чтобы кто-то вот так, как он, с копьем управлялся, я ни до, ни после не видал. Сам Дом тогда был совсем другой, он с годами изменился. Я помню время, когда залы были отделаны бронзой, а сады, что росли там, где теперь у нас буфетная, красотой и пышностью спорили с садами Вавилона. Но во времена Мардоса весь Эвенмер был сложен из камня: стены были из доломита, оникса и хризолита. Вся посуда медная, ставни и двери – тоже медные, начищенные до блеска. Было ли тогда красивее, чем теперь? Кто я такой, чтобы судить? В те времена в Иствинге – восточном крыле – водились драконы, но не такие, как тот великан, что обитает по сей день на чердаке. Этот всегда был крупнее всех прочих, и тогда его именовали Бегемотом. Нет, те драконы были поменьше, но все же ростом втрое превосходили человека.
– И пламя изрыгали? – спросила Сара.
– Конечно, изрыгали! Вот только каким образом Дом был защищен от пожаров – не припомню. А летать те драконы не умели, а может, просто не хотели. В легендах писано, что они произошли от еще более древних змеев, таких огромных, что их крылья могли закрыть все небо. Мардос истребил их, но не потому, что сильно жаждал этого – ведь они были красивы, их чешуя отливала лиловым, зеленью и золотом при свете факелов, а головы у них были длинные и гладкие, бархатистые, как у лошадей – в тех местах, где не было чешуи, кожа у драконов была нежная и мягкая. Но, как ни были они красивы, они крали овец с Террас и людей из комнат, и в конце концов Мардос был вынужден начать их истребление. Три года он со своими людьми охотился на драконов по всему Эвенмеру, гонялся за ними со своими громадными гончими псами, здоровенными, словно волки. Наконец все драконы были убиты, и осталась только самая большая и самая злобная дракониха – Тиамат. Мардос гонялся за ней по всему Иствингу и наконец ему удалось загнать се в подземелья. Пустив вперед собак, Мардос, оставив своих подручных позади, вошел в логово драконихи без опаски, полагаясь на добрый меч и злобных псов. Но только он вошел, как дверь за ним захлопнулась, а Тиамат только этого и ждала – она нарочно все так подстроила и заманила Мардоса в ловушку. Тиамат была настолько сильна, что с собаками расправилась, как с малыми щенками. Мардос, обожавший своих псов, дико разгневался и обнажил меч – то был обычный меч, Меч-Молнию тогда еще не выковали – и вонзил его в дракониху, но удар получился недостаточно глубоким, и дракониха, взмахнув могучим хвостом, сломала меч и, изрыгнув пламя, опалила Мардоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121