– Тут у тебя не особо развлечешься.
– В этой комнате я наслаждаюсь природой и красотой Порядка. Это самая совершенная форма досуга, она приносит мне неизбывное наслаждение. Симметрия углов, ровные линии стульев. Они приносят такое умиротворение после хаоса, царящего в доме.
– Почему ты подверг превращению наших собратьев? Что ты задумал? Я требую ответа. Я занимаю не последнее место в Совете и…
– Сейчас не время задавать вопросы.
– Придется отвечать! – рявкнул Грегори и заехал кулаком по стене. – Неужели мы продали наши души ради амбиций деспота?
– Нет, – еле слышно, но властно отозвался Человек в Черном. – Уверяю тебя, когда наш труд будет завершен, мы обретем Порядок, с Порядком придут мир и спокойствие. Мы работаем с очень сложным оборудованием, мы должны поддерживать равновесие. Анархисты были подвергнуты превращению именно в целях поддержания равновесия. Для того чтобы убедить тебя в этом, мне бы потребовалось двое суток засыпать тебя математическими выкладками. Да и потом, разве ты понял бы все до конца? Или ты просто боишься, что тебе тоже грозит превращение? Пока это не нужно.
Гнев Грегори немного унялся. Уже почти десять лет он безраздельно верил этому человеку. Он знал: Человек в Черном – истинный Гений, ему можно доверять. Грегори вздохнул, протер глаза.
– Каковы наши ближайшие планы?
– Я получил важное известие, из которого следует, что нам нужно принять самые срочные меры. Наши надежды на то, чтобы уговорить Даскина перейти на нашу сторону, не оправдались.
– Не стоит слишком поспешно сбрасывать его со счетов. Человек в Черном предостерегающе поднял руку.
– События развиваются быстрее, чем мы предполагали. Картер Андерсон проник в Дом, и его следует найти. Следует захватить и Даскина, пока он не встретился с девчонкой. Мне не нужны независимые переменные. Я их терпеть не могу. Я отправил солдат в комнату Лизбет и вызвал сорок тысяч Превращенных с Ониксовой Равнины. Дом велик, но этого числа воинов должно хватить для того, чтобы самым тщательным образом прочесать все помещения.
– А мне что делать?
– Возьми несколько человек и найди Даскина. Попробуй договориться с ним, если сумеешь, но как только мы захватим Картера Андерсона, Даскин нам уже не будет нужен. Затем мы и Даскина подвергнем превращению, и больше он не станет нам мешать. Наступит Порядок.
Даскину снилось, будто его волокут по неровному полю, по колючей стерне, и его спину больно царапают торчащие из земли соломины. Небо было темным, он не видел, кто тащит его. Ему очень хотелось попросить, чтобы его бросили, но он не в силах был разжать губы. Миновало какое-то время, и руки, сжимавшие его запястья, разжались. Он лежал на невысоком холме посреди скошенной жухлой травы. Над его головой кружились ястребы, издававшие странный металлический клекот.
Долго-долго он лежал в темноте, но когда очнулся, увидел огонек свечи, окруженный золотистым ореолом. Сначала Даскин решил, что лежит, как ему и снилось, в сухой траве. Травинки упали на его лицо, на глаза. От них исходил странный, томительный, звериный аромат. Даскин пошевелился, странные травинки отодвинулись, и он увидел рядом с собой девушку со спутанными волосами. Лицо у нее было тонкое, осунувшееся и печальное, с высокими скулами и вздернутым носом, а глаза – нежно-голубые, казавшиеся непропорционально огромными. Более печального и пугающего лица Даскин не видел никогда в жизни.
– Лизбет? – хрипло проговорил он.
– Я не хотела, – жалобно отозвалась девушка. – Я не знала, что это ты.
– Все… хорошо, – попробовал улыбнуться Даскин и потрогал шишку на лбу. – А ты вовсе не маленькая девочка. Почему-то я думал, что ты – маленькая девочка. – Он устало рассмеялся. – Вот дурак! А ты такая красавица…
С этими словами он снова впал в забытье, и ему казалось, что он слышит тихий голос, напевающий детскую песенку.
Очнувшись вновь, Даскин не увидел рядом с собой Лизбет. Где-то вдалеке еле-еле горела красноватая лампа. Даскин повернул голову и обнаружил, что лежит в зарослях терний. Он не сразу вспомнил обо всем, что с ним произошло: о побеге от анархистов, о том, как он гнался за девушкой по полутемным коридорам и комнатам, о том, как на него упала тяжеленная статуя. Потом ему припомнилось ангельское лицо склонившейся над ним Лизбет.
У Даскина нестерпимо болели лоб, висок и подбородок, ныли плечо и левая лодыжка. Он ощупал ноги и удивился тому, что кости целы. Правда, поворачивать руку в запястье было больно. Он неуклюже сел и разглядел неподалеку фонтан, в центре которого возвышалось трехъярусное лепное украшение в виде человеческих голов. Открытые рты заросли мхом. Казалось, каменные головы жевали его и поперхнулись. Вода, переполнявшая чашу фонтана, вытекала по каменному желобу, вилявшему среди терний, разросшихся до самого верха замыкавших сад серых гранитных стен. Казалось, этот жуткий колючий лес непроходим, за исключснием клочка земли, на котором сидел Даскин. Над головой его в проеме между стеблями чернело беззвездное небо.
Услышав неподалеку шорох, Даскин потянулся за пистолетом, но вспомнил, что его отобрали анархисты. Тогда он повернулся на шорох и увидел Лизбет. Она пробиралась через колючие заросли по только ей ведомой тропе. Высокая, болезненно худая, она молча опустилась рядом с Даскином на колени и застенчиво протянула ему тарелку с сухарями и куском серого мяса и кувшин с водой.
– Спасибо, – сказал Даскин. – Где я нахожусь?
– Это мой сад, здесь я ращу мои тернии.
– А как я сюда попал?
Лизбет смущенно кашлянула и посмотрела ему в глаза.
– Я боялась, что нас увидят анархисты, вот и притащила тебя сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121