Она живет здесь уже много лет. Я хочу отвести ее домой, если она согласится на это. Вы знакомы с ней?
Лизбет невольно высказала свои мысли вслух:
– «Это произошло не потому, что мне не нравится мистер Хитклифф, но потому, что мистеру Хитклиффу не нравлюсь я. Он – чудовищный человек, он обретает восторг, уничтожая всех, кто ему ненавистен, если они предоставляют ему для этого хоть малейшую возможность «.
– Я не понимаю, – обескураженно проговорил Картер. – Почему вы мне не верите?
– Я видела твои дела и знаю, на что ты способен, – отозвалась Лизбет.
– Ответьте же, вам она знакома?
– Может быть. Может быть, я – ее подруга. А с какой стати тебе вздумалось помогать ей?
– Я искал ее все годы со дня ее исчезновения. Ее похитили из Иннмэн-Пика. Я хочу освободить ее и увести из этого Дома.
– Ложь! – вскричала Лизбет, забыв об избранной ею роли. Все пошло совсем не так, как она ожидала. – Ты… Вы снова лжете!
– Лизбет, это ты?!
Это было слишком. Даже попав в западню, он смог перехитрить ее. Он узнал ее! Теперь небось сумеет уговорами заставить вывести его из подземелья. Он слишком хитер, слишком могуществен – настоящее злое божество. Лизбет отползла от решетки и выкрикнула:
– «Прошло двадцать лет… Двадцать лет! Двадцать лет я была одинокой и никому не нужной!»
С этими словами она вскочила и бросилась прочь, минуя комнату за комнатой, и в конце концов выбежала в сад. Она вновь забралась в свое убежище под сплетение колючих стеблей. Там она пролежала несколько часов, как в бреду, цитируя строки «Грозового перевала».
– «Не надо было тебе с ним говорить! Он был в дурном расположении духа, и теперь ты все испортил. Его выпорют! О, как мне страшно думать о том, что его станут пороть! У меня пропал аппетит. Зачем ты стал говорить с ним, Эдгар?»
Но вот наконец Лизбет совладала с собой и прошептала:
– Я не скажу ему больше ни слова, пока он не будет умирать от жажды.

ВНУТРЕННИЕ ПОКОИ

Даскин и Грегори устроились на привал под высоким куполом из оранжевого песчаника, в круге красноватого света, отбрасываемого газовыми светильниками. В полумраке невозможно было толком разглядеть зал, лишенный какого-либо стиля. Казалось, здесь расположилась кладовая, куда стаскивали всевозможный архитектурный хлам. В тридцати футах над головами друзей горели лампы, как бы подвешенные прямо в воздухе, но они не освещали ровным счетом ничего. Из центра зала вверх уводила лестница, и где она заканчивалась, было непонятно. Стропила и колонны перекрещивались между собой, но похоже, служили опорами для пустоты. В полу зияли черные провалы. Галереи, вместо того чтобы идти по горизонтали, торчали вертикально. По кругу тянулись чудовищные фрески, изображавшие плоские абстрактные фигуры – отдельные головы и руки, перемешанные с различными предметами, в результате чего рисунки производили впечатление обезумевших иероглифов. Из стен торчали головы горгулий правильной геометрической формы, на досках пола и карнизах были вырезаны обрывки математических формул, отдельные числа, какие-то бессмысленные слова. Под соединяющимися самыми немыслимыми углами стропилами вершили симметричные танцевальные па летучие мыши с квадратными крыльями и мордочками, вытянутыми и заостренными наподобие гусиных перьев. Их писк напоминал скрежет гвоздя по стеклу. По стенам ползали крошечные паучки с тельцами-палочками.
На время привала Даскин погасил свой фонарь. Он жутко устал, весь взмок и был уверен в том, что они с Грегори безнадежно заплутали. Уже трое суток они скитались по дому и не встретили ни души. Даскин бросил взгляд на кузена: тот крепко спал и во сне шевелил губами, но вдруг он испуганно вскрикнул и рывком сел, выпучив глаза.
– Что с тобой? – озабоченно спросил Даскин. Грегори оторопело огляделся по сторонам, сообразил, где находится, вздохнул и протер глаза.
– Просто дурной сон.
– Да кому бы здесь не снились кошмары? Ни мебели, ни людей, лампы еле светят – ни дать ни взять гигантский мавзолей.
– Дом пока не приспособлен для жилья, – заключил Грегори. – Он еще недостроен. Но я тоже думал, что мы здесь встретим не одного анархиста.
– Это просто воплощенное безумие, а не дом, – проворчал Даскин. – Комнаты невесть какой формы, коридоры, ведущие в никуда, низкие потолки, ходить под которыми можно только пригнувшись. Я-то думал, тут все будет по науке. Если анархисты стремятся насадить Порядок, то почему здесь все так хаотично?
– Может быть, они учатся в процессе работы, – пожал плечами Грегори. – Представь себе, что компания интеллектуалов собралась и поставила себе цель изменить Вселенную, перекроить физические законы природы. Мысль, спору нет, дурацкая, но смелая. Краеугольный Камень является для них средством для достижения цели, но они должны найти и метод, а поиски метода сопряжены с проведением экспериментов. Трансформация жителей Муммут Кетровиана – первый, пробный шаг. Наверняка это меньшее из того, чего стремятся добиться анархисты. Точно так же с этой частью дома. Для того чтобы создать совершенный мир, приходится идти путем проб и ошибок. А вот в способности видоизменять части Эвенмера они преуспели гораздо больше.
– И уж тем более – в способности прятаться от нас, – вздохнул Даскин и устремил взгляд вверх, к черным стропилам. – Послушать тебя, так они просто герои.
Грегори усмехнулся:
– Просто стараюсь быть объективным. Как ты можешь узнать, каково твое мнение по тому или иному вопросу, если не услышишь мнения своего противника?
– Не знаю, – покачал головой Даскин. – Но думаю, нам пора трогаться. Этот дом настолько велик, что мы тут еще несколько недель можем проплутать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121