Картер не без труда заставил себя не броситься наутек, но путь до лестницы показался ему вечностью. Однако только его рука легла на перила, как послышался басовый рык прямо у него над ухом:
– И помни: я всегда и повсюду.
Потом ему было стыдно, но он опрометью кинулся вниз по ступенькам, как ребенок, а за его спиной звучал, затихая, громоподобный хохот.

ЗАБЫТЫЕ ВЕЩИ

Енох ушел по долгу службы, и пришлось целый день ждать его возвращения. Вернулся Часовщик тогда, когда Картер, Сара, Чант и Хоуп вместе ужинали. Картер отменял это равенство прислуги только ради спокойствия гостей. Тогда Хоуп наряжался в ливрею дворецкого и сиял, словно мальчишка на маскараде, а Хоуп с Чантом ели вместе со слугами. Войдя, Енох не насвистывал, как это у него было заведено, он даже не улыбался. Опустившись на стул, он горько вздохнул.
– Неужто я так стар, что стал терять память? – вопросил он. – Неужто я способен заблудиться в Доме, куда Господь Бог привел меня до того, как Вавилон стал империей? Быть может, дело в моих новых ботинках? Быть может, это они нашептали мне: «Енох, ты слишком долго ходишь одной и той же дорогой, давай мы покажем тебе другую»? Не надо было мне выбрасывать старые. Два часа я нынче ночью бродил по Дому и два часа не мог найти дорогу.
– Ты заблудился? – изумилась Сара.
Енох сокрушенно подпер щеку ладонью и уставился на тарелку с жареной гусятиной, которую перед ним поставил помощник дворецкого. Его карие глаза были широко открыты, и в свете газовых ламп казались сделанными из тонкого стекла.
– Проснувшись утром, я знал, кто я такой. Я сказал себе: «Енох, это снова ты. Ты проснулся. Ты не похож на других стариков, которые все на свете забывают». Каждый день одно и то же. А что я скажу себе завтра? «Енох? Кто это такой?»
– Сегодня ты возвращался от Башен, – сказал Хоуп. – Как же ты заблудился?
– Я шел от Четырехциферблатной Башни к Длинной Лестнице. На пути там семь маленьких комнатушек и семь поворотов. Правый, левый, левый, правый, правый, левый, правый. Когда я добрался до третьего поворота – налево, поворота не оказалось. Я подумал, что небось задумался и спутал дорогу. Я стоял в прямом коридоре, которого прежде никогда не видел. Там через каждые десять шагов висели светильники, и под каждым стоял стол. Все столы были совершенно одинаковые до мельчайшей черточки на древесине, и на каждом из них в вазе стояла роза. Розы тоже были одинаковые – до последнего лепестка. Я вынул одну из вазы и сравнил с остальными. В Эвенмере творится много странного, слишком много, чтобы за всем уследил один человек, проживи он хоть вдвое дольше меня, вот я и не стал слишком сильно удивляться. Миновав двенадцать столов с двенадцатью розами под двенадцатью светильниками, я решил, что с меня хватит, и вернулся обратно. Но сколько раз я ни возвращался к знакомым комнатам, уходя оттуда, я никак не мог найти нужного поворота. В конце концов я пошел другим путем и добрался до Длинной Лестницы, но скорее не потому, что сам нашел дорогу, а потому, что мне повезло. Быть может, мне стоит спать подольше? Или я был пьян? Какое мне может быть оправдание?
Он в отчаянии воздел руки и пожал плечами.
Все молчали. Наконец Чант негромко проговорил:
– «Прежний порядок сменился, новому место он дал».
– Я тоже так подумал, – отозвался Хоуп. – Ты сказал, что повороты перепутались. Ты мог ошибиться раз, но не несколько раз подряд. Снижения умственных способностей я у тебя не замечал. Два дня назад ты меня легко обыграл в шахматы.
Енох, не отводя глаз от нетронутого ужина, приподнял брови.
– Игра стала лучше с тех пор, как к фигурам добавились ладьи.
– Я тоже не вижу в тебе никаких перемен, – заметила Сара. – И я не верю в то, что любовь ослепляет нас. Ты такой же мудрый, как всегда.
– Ручей у Аллеи Фонарщика, – коротко произнес Чант.
– Вот-вот, – кивнул Картер. – Хотя при мысли о нем у меня мороз по коже. Ручей стал идеально симметричным, как будто он искусственный. А ты говоришь, что в коридоре все предметы были одинаковые?
– Вплоть до отметин на полу.
– Следовательно, о старческом маразме речи быть не может, – заключил Хоуп. – Дом изменяется, становится более упорядоченным.
– Получается, что анархисты, поборники Хаоса, пытаются одолеть Эвенмер путем насаждения однообразия? Это ведь все равно, как если бы мыши расставляли по дому мышеловки, вам не кажется? – проговорила Сара. – Но видимо, «анархисты» – только название, и оно не должно обманывать нас.
– Верно, – подтвердил Картер. – Они хотят нашпиговать Дом собственными доктринами, а следовательно – и все мироздание. И если ради этого они могут воспользоваться Хаосом и Порядком, они так и сделают. Мы обязаны раскусить их замыслы.
– Но как? – спросил Енох.
– С твоей помощью, дружище. Я побывал у динозавра, и он сказал мне, что ты должен заглянуть в Книгу Забытых Вещей.
– Я? Но ведь эта книга предназначена для Хозяина.
– Да, но мой отец показывал ее мне, когда я был совсем маленьким, задолго до того, как я стал Хозяином. Тебе ничто не грозит.
– Итак, – нахмурился Енох, – быть может, завтра я вспомню, кто я такой.
– В этом, – сказал Картер, – у меня нет никаких сомнений.

На следующее утро необычайно сосредоточенный и задумчивый Енох отправился вместе с Картером в библиотеку. Войдя в высокие двери, они миновали читальную зону, прошли под доломитовыми колоннами и вошли в небольшой кабинет без окон, с высоким потолком и полом, устланным ковром с золотыми лилиями на темно-синем фоне. В медном канделябре горели семь огней – о том, чтобы они горели всегда, заботился Чант. В красно-сине-золотом витражном световом окне был изображен человек, получающий книгу из рук ангела, прекрасного и сурового, с длинными золотистыми волосами до плеч, в белом хитоне с золотым поясом, а на поясе – великолепный меч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121