А что с ним?Мне показалось, сейчас она заплачет.– Но вы точно не из милиции?Я опустился на верхнюю ступеньку. Время шло к четырем, а у меня с утра не было во рту ни крошки.– Нет, я же сказал, не из милиции. Я из газеты. Ну что там с вашим Латыниным?У нее скривились губы:– Он пропал.– Давно? – спросил я устало.– Вчера утром. Он... он не ночевал дома...И тут она наконец заплакала. 9 Через четверть часа мы с ней сидели в “стекляшке” напротив и ели пельмени, запивая компотом. Я уже не сомневался, что Кригер писал мне именно о Саше Латынине.Все началось, сказала Дина, месяца два назад. Когда Саша познакомился с этим парнем, официантом из пивного бара.– Там, в баре, и познакомились? – спросил я.– Нет, – ответила Дина, – не в баре. Познакомились они очень странно: в метро.– Почему тебя это удивляет?Дина пожала плечами:– Не знаю. Просто странно. Я, например, никогда в метро ни с кем не знакомилась.“Слава Богу”, – подумал я. А вслух спросил:– Как его зовут, этого официанта?– Сергеем, кажется. Я его никогда не видела. Саша меня всегда внизу оставлял. У них там были дела.Она сказала это совершенно естественным тоном. И я подумал: вот знамение времени! Интересно, с какого класса у них в ходу эта фраза?– И что же это были за дела?Дина молчала. Я сказал:– Дина, мы уже выяснили, что я не из милиции. Хочешь, покажу удостоверение?Она отрицательно покачала головой.– Тогда решай, или мы вместе будем искать Сашу, или допивай компот и пошли по домам. Ну?– Я не ханжа, – сказала она наконец с вызовом. Начало было хорошим. – И не вижу ничего ужасного, если тебе в руки попала вещь по дешевке, а ты потом продал ее по нормальной цене.Она явно наблюдала за моей реакцией. Я молчал, сохраняя на лице бесстрастное выражение. И она, как видно, решилась'– Короче, у этого Сергея были какие-то то ли родственники, то ли друзья, которые часто ездят за границу. Ну и привозят барахло, разумеется. А продавать некому да и некогда Вот Сергей этот и попросил Сашу помочь. В основном это были джинсы, хорошие; фирменные.– И почем Сергей их отдавал?– По-моему, рублей по сто.Я присвистнул:– Ничего себе! А Латынин небось рублей по сто пятьдесят?– По сто сорок. Для скорости.– Это все?– Нет, не все. Еще этот парень иногда просил Сашку отвезти что-нибудь по адресу, потому что сам не мог отлучиться с работы.– Что, например?– Чемоданчик. Давал ему адрес, где-то в новом районе, и двадцать пять рублей – вроде как на такси.– А что было в чемоданчике, Саша никогда не интересовался?– Ну что вы, это же неприлично! К тому же он и не открывался.– А это откуда известно?У Дины на щеках выступили два красных пятнышка. Полагаю, это означало, что она вспыхнула до корней волос.– Там... там был такой цифровой замочек...– Но ведь он мог быть и не включен?Дина молчала. Я решил сменить тему:– Скажи, пожалуйста, а куда Саша потом девал деньги?– Как куда? Мы их тратили. В кафе ходили, один раз даже в ресторан. Еще Латынин себе диски последние на них покупал, пополнял свою коллекцию. А это, между прочим, не такое дешевое удовольствие.– Понятно, – сказал я. – Ну а раньше он на что их покупал? Экономил на завтраках?Но до нее, кажется, не дошла моя ирония.– Вроде того, – ответила она совершенно серьезно. – Ему папаша всегда сколько хочешь давал, только попроси. А недавно у них и вышел конфликт как раз на почве финансов. Папашу заело. Хватит, говорит, по кафе шляться, экзамены на носу, в институт надо поступать и все такое. Ну и дал ему вместо червонца трояк. Это, я так понимаю, в воспитательных целях.А Санечка тоже завелся, швырнул ему этот трояк, вагоны, говорит, пойду по ночам разгружать. Тут-то как раз ему официант и подвернулся. Чего вы улыбаетесь?– А что, не смешно? – спросил я.– Абсолютное – ответила она с жаром. – Вы просто не знаете Латынина: если в не этот официант, он бы точно пошел вагоны разгружать.– Да, судьба – индейка, – согласился я. – Ну и что же он пропал от такой хорошей жизни?Она опять смотрела на меня настороженно, мой тон ей не нравился. Я пенял, что меня, пожалуй, действительно чересчур заносит, и постарался придать лицу выражение серьезного внимания.– Откуда ж я знаю, – наконец вздохнула она.– Даже не догадываешься?Она покачала головой.– Когда, значит, ты его последний раз видела?– Позавчера в школе.– А говоришь, пропал он вчера утром. Может, он позавчера вечером пропал?– Его ребята видели. Вчера после второго урока он приходил в школу, принес эту самую газету, которую мы делаем. Он к ней рисовал заголовок и всякое гам оформление. Отдал и сразу ушел, не хотел, наверное, чтоб его учителя видели.– И к тебе даже не подходил?– Нет.Что-то мне не понравилось в том, как она это произнесла.– А накануне вечером вы тоже не общались?Она снова покачала головой. И тут я, кажется, догадался:– Ты вообще-то когда с ним последний раз разговаривала? Дина молча изучала остатки компота на дне своего стакана.– Поссорились, – констатировал я, и она кивнула. – Давно?– Две недели назад. Если хотите точно – сегодня шестнадцатый день.– А из-за чего – секрет?– Да ну, какой секрет! То есть был бы секрет, конечно, но раз уж вы теперь знаете... Понимаете, Латынин в последнее время стал очень странный. Перестал мне все рассказывать. Раньше таскал меня всюду за собой, а тут вдруг, как ни позвонишь, он занят, у него дела. Дела, дела! Прямо смурной стал от этих дел!Дина обиженно поджала губы.– Короче, лопнуло мое терпение. Это после того, как я узнала, что он без меня стал ходить вечером на дискотеку. Я его напрямик об этом спросила, а он мне опять свое: “У меня там дела!” У него там дела, а я должна весь вечер сидеть дома одна! Мы поругались страшно, он на меня накричал, что я не имею права лезть в его личную жизнь, что все мы такие, только дай нам волю, а я в ответ на него тоже накричала, что никакой воли мне от него не надо и что если мне нельзя лезть в его личную жизнь, тогда пусть он тоже не лезет в мою!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58