Ц Точно.
Ц Ну спасибо, мистер Малтби. Простите, что отнял у вас столько времени.
Ц Да какое там время…

Глава 3

«Что-то слишком много совпадений, Ц думал я, спускаясь по лестнице. Ц Ав
томат вышел из строя примерно в то время, когда исчез Синтакис, Ц раз. Оди
н из стражников отсутствовал Ц два. Оставшийся стражник сам посылал тов
арища в буфет на подзарядную станцию Ц три. Каждое из этих трех событий п
о отдельности вполне могло быть случайным, но все вместе… И без теории ве
роятности более чем подозрительно».
Надо было ехать ко второму стражнику. В сущности, это и есть наша работа. П
озвольте представиться… Не могли бы вы помочь нам… одинЦ два вопроса… п
ростите… И снова: позвольте представиться… Не слишком увлекательное де
ло. За деньги, во всяком случае, я бы этим заниматься не стал. Но мы, помоны, п
острижены, как говорили когда-то. Мы даем обет безбрачия, служим без дене
г. Многих это отпугивает. Но зато большинство нам доверяет. Человек, служа
щий в наше меркантильное время без денег, человек, которому деньги прост
о не нужны, Ц это последний оплот общества, последняя плотина перед море
м коррупции. «Люди верят не тому, кто честен по натуре, Ц учил нас пактор Б
раун, Ц а тому, кто не имеет возможности быть нечестным. Вы, будущие помон
ы, должны будете вызывать доверие у людей хотя бы потому, что вынуждены бы
ть честными». Как всегда, он оказался прав. Я почувствовал в груди привычн
ую и теплую волну гордости. Налигия, в отличие от христианства, не осуждае
т гордость, а наоборот, поощряет ее. Пактор Браун учил: «Ты избранник, Дин. Т
вой дух промыт кармой. Ты чист, как космос. Ты отказался от семьи, денег. И от
каз твой вознес тебя ввысь. Люди смотрят на твою бритую голову, на желтую о
дежду и не могут остаться равнодушными. Одни клянут тебя, потому что в глу
бине души завидуют тебе, твоей промытой в карме я растворенной в Церкви д
уше. Другие восхищаются тобой».
Вот из-за этих теплых волн гордости у меня когда-то возникали сомнения. В
озможно ли примирить индивидуальную гордость с растворением в Церкви, т
о есть добровольным отказом от индивидуальности? Позже я понял, что возм
ожно, ибо ни одна церковь, ни одна религия не могут существовать, не испыты
вая коллективной гордости. И эта коллективная гордость может складыват
ься лишь из маленьких, индивидуальных гордостей прихожан.
По ветровому стеклу моего «шеворда» ползала какая-то муха. Она раздража
ла меня. Несколько раз я пытался прихлопнуть ее ладонью, но дьяволица лов
ко увертывалась. Я включил обдув стекла, но муха, казалось, только этого и
ждала. Должно быть, она вспотела во время схватки со мной и теперь блаженн
о подрагивала в токе воздуха. «Может быть, открыть боковое стекло?» Ц под
умал я. Может быть, смрадный городской дух выманит ее из холодной стериль
ной атмосферы машины? Сомнительно. Муха было явно не дурой, а уж если муха
неглупа, безрассудностей от нее не дождешься. Я сдался. Дождавшись красн
ого сигнала светофора на одном из перекрестков, я даже поднял вверх руки.
Надо уметь признавать поражения. И как только я сдался, муха перестала ра
здражать меня. Мне даже потребовалось дважды обвести ветровое стекло гл
азами, чтобы найти ее. Как говорил пактор Браун: «Чтобы победить, часто быв
ает достаточно потерпеть поражение».
А вот и Санрайз-стрит. Какой мне нужен номер? Тридцать семь. Вот он. Захудал
ый отельчик, из которого, наверное, никто никуда не выезжает и в который ни
кто никогда не въезжает. В таком месте могут жить только те, кто потерял вс
якую надежду.
За обшарпанной конторкой сидела прямая седая старуха в старомодных очк
ах и с бешеной скоростью вязала. Спицы так и мелькали в ее руках. Если бы вс
е вязали с такой быстротой, подумал я, текстильная промышленность была б
ы обречена. А может быть, она вообще никогда не возникла бы. И не было бы про
мышленной революции, и я не стоял бы сейчас в сумрачном пыльном вестибюл
е пятиразрядной гостиницы и не ждал бы, пока портье-вязальщица соизволи
т ответить мне. Но она не соизволяла. Может быть, старуха ставит сейчас мир
овой рекорд? Может быть, с ее точки зрения, ей сейчас надоедает какое-то ни
чтожное существо в желтой одежде, отрывая ее от сладостных спиц. Я вытащи
л из кармана бумажку в пять НД и шагнул к конторке. Я готов был поклясться,
что старуха ни на мгновение не прервала вязанья, не протянула руки, и тем н
е менее бумажка мгновенно исчезла, чуть хрустнув где-то в одном из ее карм
анов. Наука узнала, как устроены пульсары и квазары, что происходит в Краб
овидной туманности и когда наши предки спустились с деревьев. Но все рав
но нас окружают повседневные тайны, раскрыть которые науке не дано.
Ц Билли Иорти? Ц неожиданно глубоким и звучным контральто переспроси
ла меня вязальщица. Ц Третий этаж, восьмая комната… Спрашивали его уж се
годня, Ц неодобрительно добавила она, и я подумал, что, будь ее воля, она бы
немедленно забила раз и навсегда все двери, чтобы никто никого не спраши
вал и не отрывал ее от спиц.
Гостиница сопротивлялась старости и бедности с трогательным упрямство
м. На лестнице лежала ковровая дорожка, но терракотовый цвет ее угадывал
ся лишь по краям, и при желании можно было пересчитать все нити, из которых
она была соткана в доатомную эпоху. Половины медных прутьев, которые ког
да-то прижимали дорожку к ступеням, не было, и их заменяли куски проволоки
.
Где-то жалобно вибрировали и пели водопроводные трубы. А может быть, это с
тонали постояльцы, оплакивая вытоптанную ковровую дорожку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55