Я проснулся, потому что Оскар потянул меня за руку:
Ц Дин, смотри, что это?
Внизу под нами расстилалась облачная страна. Бело-розовые облака облада
ли плотностью снежных равнин, и глаз невольно искал цепочки лыжников, са
ни и рождественские избушки.
Ц Это облака, Оскар. Но ты спросил меня слишком громко. Если бы рядом были
люди, твой вопрос удивил бы их. Это мог бы спросить совсем маленький мальч
уган, но не взрослый парень. Вообще, Оскар, дорогой, прежде чем задать вопр
ос мне, посмотри сначала вокруг Ц не слышит ли кто-нибудь тебя.
Ц Прости… Но раз раньше я всегда видел облака снизу, а теперь сверху, зна
чит, мы летим высоко…
Ц Оскар, у тебя положительно научный склад ума…
Мы прилетели поздно вечером и сразу поехали в заказанную нам гостиницу.
«Сансет вэлли» оказалась довольно хорошим загородным отельчиком, и нас
действительно ждал двухкомнатный номер на третьем этаже.
Клевинджеру я решил позвонить лишь утром, чтобы у Оскара было время отдо
хнуть после дороги и еще раз повторить много раз отрепетированную нами с
цену встречи.
Перед тем как улечься, Оскар вдруг сказал мне:
Ц Ты знаешь, Дин, мне не светло здесь. Ц Он показал себе на грудь.
Ц Почему? Ты ведь вырвался из Новы в другой, большой мир. Мы видели лишь ма
лую часть его, но поверь мне, он необыкновенно велик и разнообразен.
Ц Я знаю. Ты говорил мне. Я верю тебе. Я верю каждому твоему слову, но… этот
мир, наверное, слишком велик. Когда я думаю, сколько тут людей, у меня стано
вится тесно в голове. В Нове мир маленький, но ты все знаешь. Сегодня ты раб
отаешь на огороде, завтра, может быть, на уборке, послезавтра на кухне… И в
се остается одинаковым. И только изредка кто-нибудь уходит в Первый корп
ус. А здесь… Здесь мне тревожно. И мы не знаем, что будет завтра.
Ц Завтра мы увидим твоего отца. Ты не забыл, как ты назовешь его?
Ц Нет. Я скажу: спасибо, отец. И широко разведу руки в стороны Ц вот так Ц
и положу их ему на спину.
Ц Это называется Ц обнять.
Ц Обнять. Но мое сердце не такое спокойное, как в Нове. И твое тоже. Я смотр
ю на тебя и чувствую: ты тоже неспокоен.
Уже не в первый раз я заметил, что Оскар Ц я уже и мысленно стал называть Л
опо Оскаром Ц обладает удивительным чутьем. Подобно собаке, он мгновенн
о улавливал душевное состояние близкого человека.
Ц Ты привыкнешь, Оскар.
Ц Может быть, но сейчас я хочу обратно. Я хочу в Нову, хочу быть рядом с Заи
кой.
Ц Оскар, подумай, что ты говоришь. Ты рвешься обратно в тюрьму, из которой
только что вышел. Может быть, ты боишься быть человеком? Может быть, ты хоч
ешь остаться слепком? Но ведь все равно и в Нове ты не был слепком.
Оскар несколько раз уже открывал рот, чтобы ответить мне, но останавлива
лся. Наконец он посмотрел на меня и сказал:
Ц Ты не понимаешь, Дин. Из всех людей только покровительница и ты… Для ос
тальных я был слепком. Они кормили нас, давали одежду, работу, но никто ни р
азу ничего не спросил меня. Я был для них просто слепок, вещь.
Ц Но здесь…
Ц Здесь? Пока и здесь на нас все смотрят так же, как на слепков в Нове. Скво
зь. Не замечая. Может быть, ты ошибся, Дин, и мы попали в другую Нову?
Ц Нет, дорогой, я не ошибся. Ты должен понять: здесь очень много людей, и те,
кто не знает друг друга, уже поэтому могут относиться друг к другу только
как к слепкам.
Ц Вот видишь, Дин, я же тебе говорил. Ц Он зевнул. Ц Я хочу спать. Не беспо
койся, я помню все, что должен сказать завтра…
Я погасил свет и вышел из комнаты. Оскар не ошибался: меня не покидало како
е-то тоскливое беспокойство. Впрочем, за последнее время мои старые добр
ые эмоции совершенно отбились от рук и я не слишком доверял им. Если я мог
тянуться к Грейсону, с жадной готовностью выполнять его приказы, полюбит
ь это несчастное существо, Оскара, как сына, мысль о котором я, казалось, уж
е давно раз и навсегда сослал из сердца и головы в подкорку, и не слишком р
адоваться, вырвавшись из Новы, Ц мог ли я доверять своим эмоциям?
Я опустился в кресло, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Из соседне
го номера едва слышно доносилась музыка и голоса. Может быть, оттого, что у
хо мое улавливало лишь обрывки мелодии, она казалась мне необыкновенно п
ечальной.
Но все же почему мне было так тоскливо, беспокойно? Как было утешительно, к
огда в трудную минуту, при сердечном одиночестве я мог погрузиться в гар
монию, ощутить себя частицей мира и Первой Всеобщей… Я потерял эту спосо
бность. Будь проклята та минута, когда я вошел в дом Синтакиса! Если бы я то
лько знал, что потеряю для себя Священный Алгоритм, я бы предпочел снять ж
елтую одежду помона, но остаться в лоне Первой Всеобщей и постоянно ощущ
ать живую связь с Машиной. Но, может быть, я еще смогу вернуться… Если бы бы
л жив пактор Браун… Он умел улыбаться, как никто больше на свете. Улыбкой п
олупечальной и полувеселой, полумудрой и полунаивной. Я был молод и люби
л говорить о больших вещах. Я просил у него ясных ответов. Он качал головой
и бормотал: «Никогда не требуй ответов на большие вопросы. Только малень
кие люди умеют отвечать на большие вопросы».
Последние обрывки мелодии и голоса застряли в стене, и стало так тихо, что
я услышал биение собственного сердца. Нет, это была не гулкая успокаиваю
щая тишина погружения, а ночная тишина, источавшая скрытую угрозу.
Хватит, Дин Дики, сказал я себе. Похоже, что ты потерял не только Священный
Алгоритм, но и элементарную способность анализировать. Ты все-таки был п
омоном, а сейчас сидишь и ловишь оттенки своих настроений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55