Доктор насупился еще больше:
— Но десять процентов — это немало.
— Так нужно, — настаивала Мелинда. — Во-вторых, на четвертом этапе вы вводите две нейросвязки с четырех сторон пораженного участка. Вот здесь, — ткнула она в экран, — нейросвязка окажется слишком близко к хиазме. Видимо, поэтому вы и увеличили дозу.
— Значит, вы так считаете? — В голосе Биллинсгейта досада сменилась презрением. — Скажите, доктор, вы когда-нибудь ассистировали на подобных операциях?
— Нет, и вы об этом знаете, — ответила Мелинда. — Но я была консультантом на пяти таких операциях. Биллинсгейт чуть приподнял брови:
— И наверняка у пяти разных хирургов, не так ли? Мелинда смело встретила его взгляд:
— Это нечестно. Не бывает двух одинаковых операций. Вы просто безответственный человек, если будете игнорировать меня и упрямо держаться за первоначальный план. Это может закончиться печально.
— Вот это уж вряд ли, — хмыкнул Биллинсгейт.
— Разве не вы сами дали мне это задание? — упорствовала Мелинда. Доктор поджал губы:
— Вам не следовало оскорблять Мьеллера при всех.
— Я пыталась поговорить с ним наедине. Он не стал меня слушать.
Биллинсгейт уткнулся в экран, и на минуту в комнате воцарилась тишина.
— Значит, вы считаете, что нам нужно уменьшить дозу маркинина на десять процентов?
— Да, — кивнула Мелинда. — Пониженная доза окажет необходимое действие. Нам требуется именно такое количество вещества, исходя из особенностей метаболизма пациента.
— Я как раз собирался спросить, с чего вы это взяли, — проворчал Биллинсгейт. — Ладно. Но если давление начнет повышаться, мы увеличим дозу. Это честно?
— Вполне. А как насчет нейросвязки?
Спор был кратким и культурным, и в конце концов Биллинсгейт элегантно сдался. Как и многие другие хирурги, он относился к операциям как к творчеству и не терпел постороннего вмешательства. Но как опытный врач он никогда не отмахивался от советов хорошего консультанта. Компьютерные системы с искусственным интеллектом проводили большинство обычных операций, и хирурги требовались в тех случаях, когда наука граничила с искусством. В литературе необходимы редакторы, а в хирургии — целевые консультанты. По крайней мере, так гласит теория.
— Ну, хорошо, — наконец смирился Биллинсгейт. — Мы сократим дозу маркинина на десять процентов и переместим нейросвязку гамма на три миллиметра латерально и вправо. Все?
— Все, — подтвердила Мелинда и отключила экран. — Остальное готово?
— Готовят. Нам придется только… Он прервался, поскольку открылась дверь и в кабинет вошла медсестра.
— Простите, доктор Кавано, но вам пришло вот это. — Она протянула карту. — С пометкой «срочно».
— Спасибо. — Мелинда вставила карту в свой планшет.
— Не задерживайтесь, хорошо? — попросил Биллинсгейт.
— Конечно, — кивнула она, глядя на планшет.
Она ожидала, что сообщение касается ее работы — какое-нибудь новое задание. Но текст оказался зашифрован личным отцовским кодом. Включив декодер, Мелинда начала читать бегущие строчки…
Ее сердце сжалось.
— О, нет, — прошептала она.
Биллинсгейт, уже направлявшийся к двери, обернулся.
— Что случилось?
Мелинда молча повернула экран так, чтобы доктор мог прочитать сообщение.
— О, господи, — пробормотал тот. — А кто такой Фейлан?
— Мой брат. — Собственный голос показался Мелинде слабым эхом. У нее же была возможность повидать Фейлана три недели тому назад, когда они оба оказались на Надежде! Но тогда у нее было столько дел…
Биллинсгейт что-то произнес.
— Простите, — извинилась Мелинда, пытаясь сосредоточиться на его словах. — Что вы сказали?
— Я сказал, что вам не нужно оставаться, — повторил доктор. — Операционная группа справится и без вас. Отправляйтесь в космопорт и улетайте.
Мелинда посмотрела на экран, но слезы застили глаза. Слова расплывались мутными пятнами.
— Нет, — вытерла она слезы. — Я целевой консультант. Я должна проследить за ходом операции.
— Желательно, — кивнул Биллинсгейт, — но не обязательно.
— Для меня — обязательно. — Мелинда встала. К ней вернулась способность ясно мыслить, и она вновь превратилась в добросовестного профессионала. — Разрешите мне на минуту отлучиться, чтобы послать сообщение в Кай-Хо, на завод «Кавтроникс», после чего я буду готова к работе.
— Ладно, — неуверенно согласился Биллинсгейт. — Как пожелаете.
— Я не могу вернуть Фейлана, — объяснила Мелинда. — Может, я смогу спасти жизнь другому человеку.
Только произнеся эти слова, она сообразила, что их легко можно воспринять как неверие в способность Биллин-сгейта удачно провести операцию. Но доктор не обратил на это внимания.
— Ладно, — повторил он. — Сестра, передайте группе, чтобы одевались. Мы начнем, как только вернется доктор Кавано.
Глава 4
Яркий голубой свет ворвался через иллюминаторы спас-капсулы, пробудив Фейлана от тревожного сна. Затем померк, снова загорелся, снова померк .. Загорелся — померк, загорелся — померк…
— Хватит! — закричал Фейлан, колотя в стену кулаком. — Довольно!
Свет вспыхнул в последний раз и погас. Капитан выругался сквозь зубы, чувствуя во рту тошнотворный вкус, и посмотрел на хроно. Ему чудилось, что он на минуту прикрыл глаза, а оказалось — проспал целых четыре часа. Значит, прошло уже двадцать два часа с той минуты, как чужой корабль проглотил его капсулу, как огромная рыбина проглатывает пескаря. А в целом — шестьдесят шесть световых лет, если только инопланетяне не открыли космический двигатель, принципиально отличный от тех образцов, которые использовались в Содружестве. Да, далековато от дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112