«Держись, держись, Кику!» Нет, фраза звучала слишком резко, следовало как-то ее смягчить. «Держись, Кику». На этот раз вышло слишком холодно, по-учительски. «Кику, держись». И снова не то, словно она ругала нашкодившего мальчишку. Нет, нужно произнести слова в теплой и естественной манере, но при этом решительно, на одном дыхании. «Держись…» — пыталась она найти нужную интонацию, и в этот момент дверь отворилась, и оттуда донесся хорошо знакомый запах мужского пота.
— Анэмонэ! — закричал Кику, бросился к сетке и принялся ее трясти. Посыпалась ржавчина, проволока хрустнула и, казалось, вот-вот разорвется.
— А ну назад! — рявкнул сопровождавший Кику охранник.
— Глазам своим не верю! Не верю, — пробормотал Кику, наконец оторвавшись от проволоки, и присел на стул. Прижав нос к сетке, он улыбнулся ей, и она ответила улыбкой.
Кику открывал рот, пытаясь что-то сказать, но не смог издать ни звука.
— Неплохо выглядишь, — проговорила, сдерживая слезы, Анэмонэ.
Кику согласно кивнул.
— Я сшила несколько занавесок, — сказала она первое, что пришло в голову, только бы не заплакать. — Нашла работу в Хакодатэ, в кондитерской под названием «Guten Morgen», что по-немецки значит «Доброе утро». Лучше всего у нас продаются пирожные с клубникой, но, кажется, некоторым клиентам они надоели. Иногда лучше идут с киви или с персиком. Я подружилась с продавщицей по имени Норико, мы уже два раза ходили с ней в кино. Она очень любит читать и дает мне книги. Но ты ведь знаешь, как я отношусь к книгам — начинаю читать и тут же засыпаю. Неплохие книги, знаменитых авторов, одна написана женой известного художника. Как ты думаешь, Кику, стоит мне их читать?
Анэмонэ прекрасно понимала, что несет чушь, но продолжала лопотать из опасения расплакаться, едва посмотрит на него. Кику пристально смотрел на нее и улыбался.
— Рядом с нашей кондитерской находится универсам, на его пятом этаже есть большой отдел по продаже часов. Сын хозяина этого отдела начал ко мне приставать. Полный идиот, катается на вшивой иномарке, садится в нее, даже если нужно проехать несколько метров до нашего магазина. Полное ничтожество! Он мне рассказывал, что его папаша владеет половиной акций в крупной фирме, что у него три добермана и что он получил за них от полиции поощрительные грамоты, что его приятель профессиональный боксер. Он так настойчиво приставал ко мне, что я наконец согласилась встретиться с ним, чтобы положить этому конец. Мы зашли в кафе, и там я сразу же заявила ему, что у меня есть друг, который сидит в тюрьме, и я не знаю, что сделаю с ним, если он только попытается ко мне прикоснуться. И что ты думаешь, он на это ответил? Заявил, что я несовершеннолетняя преступница. Тогда я рассмеялась ему в глаза.
Кику продолжал пристально смотреть на нее, но, казалось, ничего не слышал.
— Как Гариба? — внезапно спросил он. — Продолжает расти?
Анэмонэ облизала губы и ответила едва слышно:
— Он погиб.
— Бедняжка, — пробормотал Кику.
— Да, но теперь все в порядке.
— Что значит «все в порядке»?
— Я хочу сказать, что свыклась с этим.
Кику снова замолчал рассматривая ее волосы, руки, грудь.
— Куваяма, у тебя осталось пять минут, — объявил охранник, сидевший в углу комнаты.
— Хорошо, хорошо, — откликнулся Кику, не сводя глаз с Анэмонэ.
Она посмотрела на часы и поняла, что прошло уже двадцать пять минут, а они так и не успели сказать ничего существенного.
— Анэмонэ, — прошептал он так тихо, чтобы охранник не услышал, — ты можешь сделать кое-что для меня? Можешь просунуть кончик языка сквозь сетку?
Как только ее язык проник через отверстие в проволоке, он вцепился в него зубами и удерживал так несколько секунд. Когда он выпустил ее язык, тонкая струйка слюны повисла между ними.
— Я собираюсь тут выучиться на моряка, — начал было он, но в этот момент охранник оборвал его.
— Время истекло!
— Осталось несколько секунд, — торопливо прошептал Кику. — У тебя есть какие-нибудь деньги?
Анэмонэ понимающе кивнула.
— Слушай меня внимательно. Вскоре нас повезут в море на занятия. Я напишу, в каком порту мы причалим. Постарайся добраться туда по суше и встретить судно, когда мы будем сходить на берег. Поняла?
Охранник подошел к нему настолько близко, что он не мог уже продолжать, но когда Кику поднялся и его стали выпроваживать, Анэмонэ крикнула ему вслед:
— Кику! Ты не забыл про ДАТУРУ?
Он согласно кивнул, и его сразу же увели. Блестя глазами, Анэмонэ повертела во рту попавший туда комочек ржавчины и выплюнула его.
ГЛАВА 25
В гримерную принесли еще один букет роз.
— От кого это? — крикнул Тору, обращаясь к посыльному.
— От пищевой фирмы, изготавливающей консервы из тунца и крабов… — начал объяснять мальчик, но Тору уже его не слушал.
Мацуяма Юдзи стоял посреди комнаты и в сотый раз проверял настройку гитары. Он раскрасил себя с головы до ног — волосы и тело — половину бледно-лиловым цветом, а половину розовым. Джон Спаркс Симода лежал на кожаном диване и размахивал барабанными палочками, словно стучал по подвешенным в пустоте колокольчикам. Кто-то принес в гримерную кремовый торт, и Мацуяма потребовал нож, чтобы его разрезать.
— Перед выходом на сцену нельзя есть сладкое. Может стошнить, — предостерег его Тору.
— Пофиг! Даже если я блевану или грохнусь в обморок, все равно не перестану играть на гитаре, — сказал тот, держа в одной руке кусок торта, а в другой — бутылку шампанского.
Токумару стоял в углу, двое молодых людей завязывали ему галстук.
Хаси с раскрасневшимся от возбуждения лицом крутился тем временем перед толпой журналистов и фотографов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144