В прежние времена это означало ловлю рыбы на искусственную приманку, но после того, как четыре года назад произошел резкий спад добычи, судно «Юё-мару» перешло на массовые захоронения в море. Это вовсе не означало опускание в воду завернутых в саваны тел. Нет, тела предварительно кремировали на берегу, а прах помещали в свинцовые урны, которые и сбрасывали за борт. Эта услуга предоставлялась тем, у кого не было средств оплатить участок на кладбище. Для исполнения этой функции, помимо капитана, старшего механика, двух охранников и инспектора Тадакоро, на судне присутствовал еще один человек: тюремный капеллан.
Урны с выгравированными на них номерами и именами умерших загружались на судно еще в доке. Их устанавливали плотно, одна на другую. Затем судно выходило в море и направлялось к мысу Охана, низко оседая под тяжестью свинцового груза. У мыса находилось Общественное морское кладбище, состоявшее из маленького домика сторожа на берегу и огражденной желтыми канатами территории на воде. Канаты были привязаны к четырем буям с надписью: «Лица, вторгшиеся на отмеченную территорию или бросающие без разрешения предметы в воду, будут наказаны в соответствии с муниципальным законом».
Получив разрешение у сторожа, судно вошло на территорию кладбища, где Эда отдал приказ бросить якорь. Надев дождевики, курсанты начали выносить урны из трюма. Каждый выносил по одной урне, ставил ее у ног, складывал ладони, имитируя краткую молитву, и бросал урну в воду. Священник между тем читал настоящие молитвы, желая умершим покоиться с миром под шум волн, глас самого Господа, в материнских объятиях моря, освещенного светом рая.
Кику соревновался со своими друзьями, кто дальше кинет урну — нечто вроде толкания ядра в воду. Победителем, разумеется, оказался Яманэ. Стеклянная поверхность моря всасывала капли дождя, и все вокруг было серым: небо, гавань в отдалении, наплывающий туман, дымок благовоний, зажженных охранниками, плащи заключенных, тяжелые урны… Эту серую картину нарушали лишь белые всплески, производимые урнами, прежде чем они исчезали в морской пучине.
Когда все урны были утоплены и охранники бросили им вслед цветы, капитан лающим голосом принялся отдавать команды:
— Отправляемся домой! Включить машины! По местам, салаги!
Кику и Накакура поспешили на нос поднимать якорь. Судно миновало морское кладбище и взяло курс на гавань.
Когда они подходили к гавани, Кику стоял на палубе и смотрел на мол, тянувшийся вдоль противоположного берега. Неожиданно он сделал легкий взмах рукой, однако стоявший рядом Накакура его заметил.
— Что ты увидел? Кику выставил мизинец.
— Женщина? Кику кивнул.
— Красный зонтик?
Кику вновь махнул рукой, и Накакура тоже. Женщина на берегу смотрела на них в бинокль.
— Значит, твоя девчонка в Хакодатэ?
В этот момент к ним подошли Хаяси и Яманэ. Они тащили старые покрышки, которые вешают на борт, чтобы защитить корпус при причаливании.
— Там девушка Кику! Смотрит на нас! — сообщил им Накакура. — Давайте крикнем ее имя вместе, как можно громче. Пугнем ее немножко!
Все согласились.
— Из-за вас у нас будут неприятности, — сказал Кику, пытаясь остановить их, но было уже поздно.
Бодро размахивая руками, трое парней заорали во всю мощь своих легких:
— Датура!
Красный зонтик весело махнул им в ответ.
Кику написал записку:
Дорогая Анэмонэ!
На следующей неделе мы наконец выходим в первое плавание. Оно будет продолжаться девять дней. Я так волнуюсь, что не могу сдержаться. Порты захода — те самые, которые я называл тебе раньше. Никаких изменений.
Кончив писать. Кику поднял голову и словно впервые заметил проникающий в камеру солнечный свет. Он вскочил, подбежал к окну и увидел мир яркого света и глубоких теней.
— Лето! — крикнул Кику.
— Придурок, — буркнул развалившийся на полу Накакура.
Хаяси и Яманэ засмеялись:
— А ты не заметил? Уже несколько недель, как лето.
Почесав в затылке. Кику с силой пнул ногой стену.
— Чего это ты? — подозрительно спросил Яманэ. — Чему так радуешься?
— Ничему! Просто совсем забыл про лето. А я его так люблю!
Накакура перевернулся на бок и проговорил:
— Придурок! Лето в тюряге — сущий ад, парень. На окна посмотри: ничем не прикрыты. По ночам обливаешься потом да с москитами воюешь. Сущий ад.
Тут открылся глазок в двери:
— Куваяма, выходи! К тебе посетитель.
— Посетитель? — проворчал Накакура, вставая. — Проклятье! Да она к тебе почти каждую неделю приходит… Что ж, мисс Датура — лакомый кусочек, не так ли, Кику?
Кику застегнулся на все пуговицы и пошел к выходу.
— Кажется, твой брат, — сказал охранник.
— Хаси? — воскликнул Кику, резко остановившись.
Охранник кивнул:
— Точно. Я видел его фотки в журналах. Он что, певец?
— Не желаю его видеть! — решительно заявил Кику, поворачивая назад в камеру, но охранник схватил его за плечо.
— Это ненадолго. Кажется, он болен.
Когда Кику вошел в комнату для свиданий, никакого Хаси там не было, а была только крупная женщина с косыми глазами. Кику решил, что его по ошибке привели не в ту комнату, и уже повернул обратно, но женщина его остановила.
— Я…ЯиХаси…
Кику внезапно вспомнил, что видел ее рядом с Хаси по телевизору. Та самая, на которой он женился. Кику повернулся к ней, но садиться не стал.
— Хаси был здесь минуту назад, — сообщила женщина глубоким голосом. Сомкнула губы и потерла их друг об друга, чтобы размазать темно-красную помаду. Потом взглядом пригласила Кику сесть. — Я пыталась удержать его, но когда Хаси услышал, что ты спускаешься сюда, он убежал — сказал, что ему надо в туалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144