Мы уцелели благодаря нашим законам, и если мы нарушаем законы, то ставим под угрозу наше выживание. Каждая послушница из любого класса и каждая жрица любого ранга должны это понимать.
— Да, миледи.
Флавия бросила гневный взгляд на Релкина.
— А что касается вас, молодой человек, то надеюсь, вы это понимаете тоже.
Я обязана поддерживать правила, связывающие воедино нашу миссию. Без них мы обречены на уничтожение. Ты разрушил карьеру Лагдален в Храме, а она ведь подавала такие надежды.
Фигура Релкина выражала полное раскаяние.
— Мне тоже очень жаль, — пробормотал он. — . не думал, что так получится.
— Еще бы, — фыркнула Флавия. — Что ж, теперь ты состоишь в легионе, и нет нужды поднимать это дело. Мы уверены, что ни на тебе, ни на твоем драконе нет позорящих пятен, и поскольку вскоре ты будешь в Кеноре, то мы не видим никаких причин судить тебя в городских судах.
Релкин нервно облизал губы.
— Можешь идти.
Он встал, попытался увидеть глаза Лагдален, но та отказалась посмотреть в его сторону, и в конце концов пробурчав что-то невнятное, Релкин бочком удалился.
Когда дверь за ним затворилась, Лагдален почувствовала, как у нее брызнули слезы; она смахнула их быстры движением руки.
— Мне жаль, что дело дошло до этого, Лагдален из Тарчо. Несколько дней назад я думала, что могла бы конечном счете вдолбить в тебя немного здравого смысл но, кажется, ты действительно не способна постичь фундаментальные принципы нашей жизни в этом учреждении.
Лагдален подавила всхлип. Флавия знала, когда в разговоре поставить точку.
Девушка хоть и была послушницей, однако не могла подчиниться дисциплине, обязательной в миссии.
— Теперь ты можешь идти, дитя мое. Думаю, бы. бы наилучшим, если бы ты сразу же отправилась к родителям и рассказала им о случившемся. А позже ты сможешь собрать свои вещи.
Лагдален вышла на яркий солнечный свет, но едва мог. что-либо разглядеть, потому что глаза ее застилали слез!
Кто-то тронул ее за плечо, и она повернула голову.
Рядом стояла просто одетая женщина в серой мантии. Ростом она была не намного выше самой Лагдален.
Лессис! Лессис улыбнулась несколько мрачно.
— Лагдален из Тарчо, как я полагаю, тебя вышвырнули из Новициата, не так ли?
— Да, миледи. Я нарушила правила. Я… — Она оборвала фразу.
— Ты и вправду не производишь впечатление человека, который излишне беспокоится о соблюдении правил. У меня есть, что тебе сказать, и ты должна будешь принять важное решение. Вся твоя дальнейшая судьба будет зависеть от этого.
Лагдален тупо посмотрела на нее. Слез уже не было. Ей так не хотелось казаться слабой, когда с ней разговаривала Лессис.
— Видишь ли, нам, в Службе Провидения, нужны люди с таким характером, как у тебя. А если точнее, мне необходим такой человек, как ты. Я хочу, чтобы ты стала моей помощницей.
Лагдален поперхнулась. Может, ей это снится? Или она страдает галлюцинациями?
— Тебя устраивает такая жизнь? Во всяком случае, я тебе гарантирую: легкой она не будет. Но и скучной — тоже.
— Я, миледи… Да, мне хотелось бы, — запинаясь, произнесла Лагдален.
— Прекрасно. Тогда пойдем и навестим твоих родителей вместе. У тебя есть для них новости от леди Флавии, а мне нужно получить их согласие на твое новое назначение.
Лагдален просто не могла в это поверить. Только что ей казалось, будто все кончено и она потерпела полный провал, — и вдруг такое. Ей выпала наилучшая возможность, какую она только могла себе пожелать.
Глава 18

Зима кончилась, тяжелая и снежная, полная слухов о войне где-то далеко на юге, в землях Теитола. Склоны покрыла молодая поросль, и хотя еще грохотали потоки, набухшие от талого снега, с каждым днем они истощались, сливаясь в полноводные реки.
Маленький белый цветок, прозванный колонистами снежным принцем, уже отцвел, и теперь просеки и прогалины заросли колокольчиками и алыми амидинами.
В лесах паслись олени, отъедаясь после скудных зимних месяцев, у кроликов уже появились малыши, и у лис тоже, а перелетные птицы вернулись из теплых мест. В долинах, поросших гемлоком, раздавались песни дроздов, а на всех изгородях и фермерских полях кипели страсти, горланила птичья мелочь.
Вместе с весной пришла война. Налетчики из холодных земель по ту сторону Оона, небольшие отряды бесов и троллей под командованием свирепых солдат, облаченных в черную форму Туммуз Оргмеина, с проклятьями прорывались через леса с намерением убивать и захватывать в плен женщин.
На защиту колониальных земель вышли аргонатские легионы.
В землях близ Оона и на унылых равнинах Гана войска двигались в полном составе — бригады, даже целые легионы на марше, каждый с пятью сотнями лошадей и пятьюдесятью драконами в помощь.
В землях на востоке, где колонии за пятьдесят лет утвердились прочно, патрулирование проводилось меньшими силами, и часто эти подразделения были недокомплектованы, да и сами дозоры рассматривались как мирное дежурство, помощь формированиям, которые этой зимой пребывали на действительной службе.
Вот так утомленные драконы Стодевятого драконьего эскадрона оказались в удивительной стране в верховьях Арго, двигаясь маршем по пышным пастбищам и обширным лесам.
После продолжительной кампании в зимних снегах против Теитола Стодевятый сократился до шести драконов, шести драконопасов и двух дракониров. И пока искали замену, эскадрон был приписан к дозору в относительно спокойной зоне долины Арго, между горами Ульмо и Красным Дубом.
Покинув форт Далхаузи, как только растаял снег, они проследовали походным порядком на юго-восток вдоль Разакской дороги, что вилась между холмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146