Лагдален смотрела, как он комкает шапку.
— Ну, я не знаю. Вообще-то я сегодня весь день на конюшне. Мне не закончить до темноты, так что думаю, я не смогу…
У Релкина сияли глаза.
— Мы поможем, верно. Баз?
Лагдален посмотрела на дракона, все еще опирающегося на лопату. Тот разинул пасть в бездонной крокодильей улыбке:
— Буду рад помочь, Лагдален из Тарчо. Я притащу драконью тачку; в нее поместится гораздо больше, чем в ту малышку, которой ты пользуешься.
Лагдален вновь поразилась. Она в изумлении смотрела на них. Они говорили серьезно. Многие годы никто к ней не был так добр, если вообще когда-либо был.
— Спасибо, Релкин и Базил, — выговорила она наконец. — Думаю, что если я все сделаю вовремя, то госпожа Флавия вряд ли станет возражать против моего присутствия на вечерних церемониях.
— Здорово! — воскликнул мальчишка. — Насчет горячего яблочного вина и хороших мест в кукольном театре не беспокойся. Это я беру на себя.
Дракон вдруг зашипел:
— Кто-то идет.
— Быстро прячемся, — сказал Релкин. Лагдален затащили через заднюю дверь в огромный мрачный зал Драконьего дома. Внутри витал какой-то странный травяной аромат, а из-за внутренних дверей, ведущих в невидимый коридор, шел поток теплого воздуха.
Сквозь дверную щель она наблюдала, как вместе со смотрителем Саппино, который не без труда очнулся от утренней дремы, вернулась Хелена из Рота.
Естественно, Саппино пребывал в раздражении, а вид чистого двора привел его в ярость. Он всегда подозревал этих хитрых молодых девиц из Новициата, всегда догадывался, что они появляются, чтобы подшутить над ним и смутить. Он развернулся и отправился искать настоятельницу Флавию.
— Ничего, пара ударов палкой вылечит тебя от бесстыдства! — огрызнулся он через плечо.
Хелена с пылающим взором бешено озиралась по сторонам. Как удалось этому маленькому отродью Тарчо проделать такое? Здесь же лежала огромная куча конского навоза. Никогда ей не убрать эту кучу так быстро.
Тут Хелена услышала смех, повернулась и увидела круглолицего мальчишку, ухмыльнувшегося ей, прежде чем лицо его исчезло в щели двери Драконьего дома.
Хелена нахмурилась, озадаченная и расстроенная неожиданным поворотом событий.
Бегло осмотрев конюшни в поисках Лагдален, она в отвращении бросила это занятие и направилась к воротам, надеясь, что до конца Дня Основания не попадется Флавии на пути.
А позже, после полудня, когда она протиснулась на стоячие места в кукольном театре, так далеко от сцены, что фигурки Старой Ведьмы и Младенца едва различались, она с досадой заметила, что Лагдален сидит на гораздо лучшем месте, в первых рядах, а рядом с ней — какой-то мальчишка в костюме дракониров.
Хелена заскрежетала зубами. Вот бы это видела Флавия! Но Хелена была беспомощна. Доложить об этом преступлении означало, что ей самой придется навестить настоятельницу Флавию, которая, как ей было отлично известно, в этот день пребывала в чрезвычайно опасном расположении духа. Флавия терпеть не могла старика Саппино и отомстила бы любой девушке, давшей Саппино повод войти к Флавии, чтобы высказать громкие и многословные жалобы.
Глава 2

Позже, когда поднялась луна и День Основания близился к завершению, Релкин и Лагдален присоединились к толпам, заполнившим пространство за Северными воротами, где, как войска на параде, верховные ведьмы построились в два каре.
Площадь освещали тысячи факелов на десятифутовых шестах. Глаза людей блестели в ожидании.
Настало время обновления. Еще раз были почти завершены Великие Чары, в великолепном колдовском единодушии произнесены шепотом слова, придавая узам чар полную силу. Уже были прочитаны многие тысячи строк речитативов, тексты из Биррака, парадигмы Декадемона, ибо создание этих чар занимало многие часы подготовки. И декламация требовала огромной сосредоточенности, исключающей фейерверки, барабаны и крики простонародья на празднестве.
Теперь, когда основа была заложена, начались более высокие пассажи, ибо в полнолуние заклинания набирают полную мощь и усиливаются Великие Чары.
Толпа затихла, слышался лишь негромкий гул отдельных приветствий, это люди подходили с полей.
Релкин и Лагдален устроились позади толпы на невысоком холме. Отсюда хорошо были видны сомкнутые ряды верховных ведьм, облаченных в черное, с нашивками Ордена на правом плече. Приглушенные слова заклинания обволакивали их со всех сторон.
Нарастающая сила заклинания уже ощущалась явственно: древнее искусство колдовства Кунфшона вновь принялось сплетать магические энергии вокруг стен Марнери.
То было самое священное мгновение года; этим действом отмечался тот день, когда колонисты, присланные из Кунфшона с требованием своих прав, вступили во владение землями Аргоната. В давние времена эти земли томились под гнетом вражеских слуг, повелителей демонов, Мача Ингбока и Чо Куада, которые правили, наводя ужас, там, где когда-то процветали прекрасные королевства Аргоната, пока не постиг их жестокий упадок от злого умысла.
Освобождение Аргоната было долгим и кровавым, но и по сей день победа еще не была окончательной. Шесть раз приводил с севера могучее войско Чо Куад и осаждал прекрасный Марнери. Шесть раз терпел он поражение у городских стен и был вынужден отступить под натиском легионов из других городов.
Отгремела дюжина великих сражений, прежде чем был разбит непристойный мерзавец, Мач Ингбок из Дуггута. Длинны были списки павших храбрецов, их имена были зашифрованы в стенах Марнери. Город не забывал о погибших, помнил доблестную их смерть, восстанавливая законы цивилизации на восточных границах великой Ианты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146