В первую ночь, когда Релкин увидел огни, зрелище его напугало. Они с Лагдален отъехали от лагеря в сторону, вверх по склону, поболтать подальше от глаз взрослых.
Лагдален рассказала ему, что влюблена в капитана. Релкин погоревал по этому поводу, хотя и понимал, что тут уже ничего не поделаешь. Он любил Лагдален, прекрасно зная, насколько невозможной была ответная любовь. Она была на несколько лет старше, и родом из знатной семьи, тогда как у него семьи вообще не было, если не считать семьей Стодевятый драконий эскадрон.
Когда бы не возраст, он не посмотрел бы на все остальное. Но он был младше и чувствовал себя всего лишь юнцом, в то время как она была уже женщиной.
Поэтому он держал при себе те слова, которые мечтал ей сказать. Он понимал, что она посчитает их безрассудством и даже хуже — ребячеством.
Он слушал ее вполуха, глядя на фантастические огни, оттеняющие силуэты далеких гор; зарево от этих огней было, как огромный костер или древний вулкан, который вдруг начал действовать. Зрелище помогало заглушить боль от ее слов.
Но горше, чем слышать от Лагдален признание в любви к капитану, было видеть самого Кесептона, когда они возвратились в лагерь. Релкин испытывал к нему одно восхищение; это был человек, который снова и снова демонстрировал на полях сражений свою отвагу. Релкин никогда не смог бы возненавидеть его, так же как и не мог разлюбить Лагдален.
Но сейчас об этом лучше было не думать. Сейчас они нарушители, вторгшиеся в это царство лавы, где повсюду сотни шпионящих глаз, выискивающих малейший признак движения.
Релкин перевел взгляд на лежащее впереди поле лавы. Лессис все время требовала, чтобы за местностью внимательно наблюдали. В любой момент их добыча могла уйти из-под носа.
Релкин, сгорбившись, наблюдал за местностью; одним ухом он слышал, как капитан движется позади него вдоль развернутого строя солдат. Другим ухом он слышал, как ворчали, переговариваясь, драконы. Теперь их было двое;
Чектора оставили на берегу Оона. Лапы его сильно распухли, и он не мог продолжать поход, тем более по землям, покрытым лавой.
Далеко в небе кружился ястреб. Релкин знал, что птица летит сюда, чтобы передать донесение Лессис; ведьма и Лагдален расположились в лощине.
Леди была уверена, что Трембоуд направляется вверх по ближайшему к ним каньону и в любой момент может скрыться в долине. План был такой: как только он окажется в поле зрения, они быстро двинутся, чтобы перехватить его, окружить и взять в плен. Вот тут-то и настанет самый опасный момент: долина просматривалась с гор, и за ними в погоню непременно вышлют кавалеристов и бесов.
Чтобы это предотвратить, Лессис планировала разделить отряд надвое. В сопровождении двух солдат и Лагдален она сразу же отправится с Трембоудом и принцессой на юг. Остальные будут двигаться по краю лавы и отвлекут погоню. С двумя драконами они были серьезной силой, чтобы отразить нападение. Если, конечно, против них не выйдет большой отряд, которому помогают тролли. Тогда им придется двигаться как можно быстрее и попытаться скрыться от погони в каньонах.
Когда Релкин выслушал этот план впервые, он ощутил внутри пустоту. Он понимал, что все это равносильно смертному приговору.
Но ведь именно поэтому-то они и были здесь, разве не так? Они были героями, говорила Лессис, и они должны умереть, как герои, чтобы их могли увековечить барды, и баллады о них исполнялись в грядущих столетиях.
Капитан Кесептон, когда рассказал им план, выглядел очень спокойным, но это было спокойствие обреченного. Релкин видел, что капитан готов принять смерть. Смерть была предпочтительнее-военного трибунала и позора, который его ожидал, если бы он когда-либо возвратился в Аргонат.
Драконы долго ворчали и поначалу были угрюмы. Но сейчас они говорили о разных глупых вещах, например, о теплой погоде в этот ясный весенний день. Ни Несесситас, ни Базил о плане больше не вспоминали.
Все знали, что им суждено умереть, кроме разве счастливчиков, кавалеристов Джорса и Хукса, которых выбрали сопровождать Лессис и пленников.
По крайней мере, Лагдален выживет, утешал себя Релкин. Он представил ее матерью семейства, живущей с мужем, каким-нибудь аристократом из Марнери.
Вспомнит ли Лагдален о них? Вспомнит о молодом капитане? О драконе Хвостоломе?
О драконопасе?
Ястреб уже закончил свои дела в лощине и теперь лениво кружил, прежде чем улететь на восток. Лессис и Лагдален, приняв его сообщение, скоро тоже присоединились к отряду, следившему за горами и долиной.
Они ждали. Что-то Трембоуд запаздывал на встречу с судьбой. Лессис уже начала беспокоиться. Птица только что сообщила: две лошади, мужчина и женщина двигались вдоль каньона. Но ни один человек их пока не видел.
Она доверяла птицам, но понимала, что они не могли рассказать ей точно, те ли это люди или другие. Что если у Трембоуда были дублеры?
Чародей был хитер, он сбивал ее со следа уже десятки раз, так почему бы ему не выкинуть какой-нибудь очередной номер? Мучительные мысли такого рода шли и шли ей на ум. Всех этих солдат, этих героев и их драконов, всех их приходится принести в жертву ради того, чтобы поймать проклятого чародея и возвратить принцессу. Так было надо, это было необходимо для Аргоната, но лучше от этого не становилось.
Дальше разразилась катастрофа!
Они услышали горн, долгую низкую ноту, эхом прокатившуюся по равнине; звук шел из входа в каньон с другой стороны, из-под отвесных скал горы Мор.
Несколько мгновений спустя там появился эскадрон всадников, человек восемьдесят. Они скакали прямо через равнину, и красные флажки хлопали на концах их копий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146