Раз такое случилось, следовало этой же ночью прочесть очистительные заклинания, а сами Великие Чары повторить на следующий день.
Релкин и Лагдален находились в самом хвосте процессии и услышали об ужасе у ворот задолго до того, как смогли через ограждение стражников увидеть все это сами.
Пока толпа медленно текла мимо, теперь молчаливая, с опущенными знаменами, они видели только безвольный силуэт, свисающий с фонарного бруса над воротами.
Чтобы добраться туда, злоумышленникам надо было зайти в здание ворот и свеситься из окна, расположенного прямо над брусом.
После осмотра ворот обнаружили тело молодого стражника с перерезанным горлом, спрятанное за какими-то ящиками в складском помещении первого этажа.
Толпа увлекла Релкина и Лагдален мимо башни вверх по улице Ремесленников.
Люди вокруг них безумно бормотали, с каждой минутой слухи делались все более дикими.
— Но кто это мог сделать? — спросил Релкин, ошеломленный зловещим призраком.
— У нас есть сильные враги здесь, в Марнери, но мы не упоминаем их имен, поскольку это только увеличивает тень, которую они стремятся распространить, ответила Лагдален.
Релкин понял, о ком она говорит, и вздрогнул. Там, в Холмах Синего Камня, было слишком много проблем, чтобы заниматься еще и Повелителями из Падмасы, чей холодный разум жаждал владеть целым миром.
После смерти их слуги Ингбока и падения Дуггута в прибрежных землях Аргоната было относительно спокойно. Воспоминания об ужасе уже стерлись.
— Мы звали их Гинеструбл, — пробормотал он. — Те, которые не умирают.
Боюсь, что в Стране Синего Камня о них скорее всего уже забыли.
— Это одно из их имен, и здесь, в Марнери, они не забыты.
— Значит, у них есть агенты в самом сердце Аргоната.
— Похоже на то. Сирота Релкин.
— А что будет дальше? Что будет делать король?
— Прочешут город, допросят всех и каждого, но злодея, который совершил это, не найдут.
— Почему ты так в этом уверена?
— Потому что это только последний из случаев осквернения. И до сих пор никого не арестовали.
— А что было до этого?
— Похожие случаи, только с животными. Релкин покачал головой:
— Темная магия всегда требует жертв.
— Она питается жертвами. Она уничтожает жизнь — всякую жизнь.
Они в молчании свернули на Северную улицу и прошли мимо тесных домов квартала, где жили эльфы. Лагдален вспомнила Уэрри и покраснела. Ужасно признаваться в том, что отец был прав. Уэрри никогда не любил ее, он просто на такое был не способен. Теперь это казалось пугающе ясным. Народ эльфов был союзником людей, но сами эльфы во многих отношениях были гораздо более далеки от людей, чем драконы.
Вернувшись на Башенную площадь, они расстались, условившись о встрече у административного блока Сторожевой башни на следующее утро. Релкин спустился по холму к огромному корпусу Драконьего дома, а Лагдален свернула в ближайшие ворота к высокой коричневой каменной громаде Новициата.
Глава 3

Следующий рассвет после Дня Основания выдался серым и холодным, с пронзительным западным ветром. Ведьмы Марнери поднялись рано — требовалось вновь навести Великие Чары, хотя теперь уже не будет никаких торжеств и танцев на лугах, чтобы не отвлекать их от ритуала.
Город тоже проснулся и занялся делами. Причаливали торговые суда. На северной окраине запылали кузнечные горны; ткацкие станки и гончарные круги зажужжали на холме Фолурана. Но везде шли пересуды о том ужасе, который видели люди в ночь праздника в честь Основания.
С мрачными лицами вышли ведьмы повторить ритуал, и пока они занимались делом, констебли в присутствии жриц обходили город, отыскивая следы преступников.
Теперь в стенах города Марнери час за часом слабела великая магия. Эта мрачная мысль развеяла счастливую атмосферу, что обычно витала над городом после Дня Основания. Но город был центром целого района, и жизнь его, и ритуалы должны продолжаться, несмотря на возмущение и тревогу, насквозь пронизавших его.
В красно-кирпичном Драконьем доме царили великая суматоха и волнение.
Потому что в этот — первый день зимы — начинались состязания среди молодых драконов и новобранцев за получение мест в Новом легионе.
В стойлах драконопасы стягивали ремнями огромные стальные нагрудники и шлемы. Правили и полировали драконьи клинки и щиты. Лишь тогда, когда все будет в полном порядке, драконам позволят занять места в стойлах у амфитеатра. И начнутся финальные состязания.
Пока же с затупленными клинками и облегченными булавами драконы строились для схваток один на один, в парах и тройках. По результатам этих схваток их отберут для поединка с заслуженными чемпионами легиона в конце недели. Многое зависело от этого отбора, а также от успехов в последнем сражении, когда новобранцы бьются со старшими в показательных выступлениях перед огромными толпами зрителей.
Взвивалась пыль, тяжелые лапы топтали камни амфитеатра. Драконы в двадцать футов длиной сталкивались лоб в лоб, и девятифутовые клинки взлетали и лязгали друг о друга. Тяжелые щиты брызгали искрами.
И все-таки это были не смертельные схватки, хотя время от времени кто-нибудь из опытных мастеров забывался и бил с большей силой, и тогда юный двадцатифутовый исполин падал наземь, чтобы его оттащила в сторону тройка ломовых лошадей. По большей части полученные увечья вполне можно было перенести. Порезы и ушибы, сломанные когти, синяки и треснувшие ребра. Всю неделю будет забит драконий лазарет, а драконопасы будут суетиться с мазями и бинтами, антисептиками и припарками. Но несмотря на жесткость предварительных состязаний, смертельные случаи были крайне редки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146