Ты еще увидишь, как меня здесь уважают. Знай, что какому-то паршивому часовому никогда не удастся отогнать меня от Кориолана: он же мне все равно что сын. Вот послушай, как мы с ним поговорим, и сообрази, что не миновать тебе повешения или иной казни, которая для зрителей будет попродолжительнее, а для тебя самого потяжелее. Ну смотри же: сейчас ты от страха в обморок свалишься. (Кориолану.) Пусть ежечасно совет всемогущих богов печется о твоем благоденствии и пусть они любят тебя так же крепко, как твой старый отец Менений. Сын мой, сын мой! Ты готовишь для нас пожар, но влага вот этих глаз потушит его. Римляне долго не могли упросить меня пойти к тебе, но я знал, что я один способен тронуть твое сердце, и, наконец, их вздохи выдули меня за ворота города. Взгляни, я, я заклинаю тебя — прости Рим и твоих соотечественников, с мольбою взывающих к тебе. Да растворят благие боги твой гнев в наших слезах и выплеснут его остатки на вот этого бездельника, на этого чурбана, который преградил мне дорогу к тебе.
Кориолан
Уйди!
Менений
Как! Уйди?
Кориолан
Мать, сын, жена — я больше их не знаю.Мои дела другим отныне служат.За много месть, а право на пощаду —За вольсками. Скорей я отравлюЗабвением былую нашу дружбу,Чем милосердьем покажу, как прочноМы ею были связаны! Уйди!Мой слух для ваших просьб надежней замкнут,Чем от моих солдат ворота ваши.Но так как ты был дорог мне когда-то,Возьми бумагу эту. Для тебяЯ написал ее и собиралсяТебе отправить. (Дает ему бумагу.) А теперь, Менений,Уйди, не тратя слов. — Авфидий, в РимеОн мною был любим, однако видишь…
Авфидий
Да, неизменен ты во всем.
Кориолан и Авфидий уходят.
Первый часовой
Ну, достойный муж, так, значит, твое имя Менений?
Второй часовой
Скажите, каким оно оказалось всесильным! Дорогу домой сам найдешь?
Первый часовой
И влетело же нам за то, что мы такую высокую особу не пропустили!
Второй часовой
Что-то не вижу я, чтобы мне от страха в обморок свалиться пришлось.
Менений
Нет мне дела ни до вашего вождя, ни до всего света. А уж о таких ничтожествах, как вы, мне и думать не стоит. Кто сам на себя решил руки наложить, тот убийц не испугается. Пусть ваш вождь творит свое черное дело. Вы же оставайтесь такими, какие вы есть, чтобы ваше убожество возрастало с годами. Скажу вам то же, что вы мне говорили: «Прочь с глаз моих!» (Уходит.)
Первый часовой
А ведь правду сказать — человек-то он достойный!
Второй часовой
Нет, достойный человек — это наш вождь: он вроде скалы или дуба — его никакой ветер не свалит.
Уходят. СЦЕНА 3 Палатка Кориолана. Входят Кориолан, Авфидий и другие .
Кориолан
Итак, с рассветом войско Рим обложит. (Авфидию.) Тебя, мой сотоварищ по походу,Прошу я донести сенату вольсков,Что вам я верен был.
Авфидий
Лишь в вашей пользеСтремился ты, не внял моленьям РимаИ уповавших на тебя друзейНе выслушал ни разу.
Кориолан
Тот старик,Что в Рим с разбитым сердцем мной отослан,Любил меня сильнее, чем отец, —Боготворил меня. Его посольствоПоследнею надеждой Рима было.О нашей стародавней дружбе помня,Я, хоть и встретил холодно его,Вновь предложил им мир на тех условьях,Который они отвергли раньше,Да вряд ли примут и теперь. Я сделалЛишь самые ничтожные уступки,Чтоб старика утешить (он ведь думал,Что может многого достичь). ОтнынеЯ не хочу посланцев Рима видеть,Мольбам друзей внимать.
За сценой шум.
Что там за шум?Не снова ли пытаются склонитьМеня к тому, чтоб я нарушил клятвуВ тот миг, когда принес ее? Ну нет!
Входят в траурной одежде Виргилия, Волумния , ведущая маленького Марция, Валерия и свита .
Идет моя жена! За нею следом,Ведя с собою маленького внука, —Та, что служила благородной формойДля лепки этой плоти. (Указывает на себя.) Прочь, любовь!Да распадутся узы прав природы!Пусть будет добродетелью моеюНеумолимость! Да, но как прелестныГлаза и стан моей голубки! Боги,И вы презрели б клятву ради них!Растроган я. Как все другие люди,Я создан не из камня. Предо мнойСклонилась мать моя, как будто долженОлимп сгибаться перед кротовиной.И мальчик мой глядит с такой мольбою,Что мне кричит всевластная природа:«О, сжалься!» Нет, пусть вольски Рим распашутИ взборонят весь италийский край, —Не подчинюсь я, как птенец, влеченью,Но твердость сохраню, как если б самЯ был своим творцом, родства не зная.
Виргилия
Мой муж и господин, ты не узнал нас?
Кориолан
Мои глаза теперь не те, что в Риме.
Виргилия
Так говоришь ты потому, что гореНас изменило.
Кориолан
Как плохой актер,Я сбился с роли, к своему позору.О половина лучшая моя,Прости мою жестокость, но не требуй,Чтоб римлян я простил. (Целует Виргилию.) Твой поцелуй,Как мщенье, сладок, как изгнанье, долог!Клянусь небес ревнивою царицей,Мои уста твой поцелуй прощальныйВсегда хранили в чистоте. — О боги,За болтовней я позабыл склонитьсяПред благороднейшей из матерей! (Становится на колени.) Колени, опуститесь, чтобы в прахВдавил я след почтенья так глубоко,Как ни один из сыновей.
Волумния
О, встаньИ будь благословен. Не на подушки —На камни я склоню свои колениПеред тобой, чтоб так тебя почтить,Как по ошибке дети почиталиДоныне матерей. (Становится на колени.) Кориолан
Что! На колениПред сыном, столь наказанным, ты встала?Тогда пускай до звезд подпрыгнут камниБесплодных побережий; пусть хлестнетВетвями гордых кедров дерзкий ветерПо пламенному солнцу. Все возможно,Раз невозможное сбылось.
Волумния
Мой воин,Ты создан мною. (Указывает на Валерию.) Узнаешь ее?
Кориолан
Публиколы достойная сестра,О римская луна, что чище льдинки,Морозом на святилище ДианыПовешенной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36