Полезней раны мне лечить, чем слушатьО том, как получил я их.
Брут
Надеюсь,Не речь моя тебя спугнула?
Кориолан
Нет,Хоть часто я, ударов не страшась,От слов пустых бежал. Ты мне не льстил,Поэтому меня ты не обидел.А твой народ и я люблю — настолько,Насколько стоит он того.
Менений
Ну, сядь же.
Кориолан
Скорей я стану нежиться на солнце,Почесывая голову под звукиТревоги боевой, чем праздно слушатьСлова хвалы делам моим ничтожным. (Уходит.) Менений
Избранники народа, как он можетЛьстить вашим плодовитым оборванцам(На тысячу которых нет и двухЛюдей достойных), если много легчеЕму отдать всю жизнь во имя чести,Чем пять минут вниманья восхваленьюСвоих деяний? — Начинай, Коминий.
Коминий
Мой голос слаб. Ему ли описатьДела Кориолана? — Если правда,Что храбрость — высшее из всех достоинств,Которые мужчину украшают,То в мире равных нет тому, о комЯ речь веду. Уже в шестнадцать лет,Когда на Рим Тарквиний шел, он всехВ бою затмил. Тогдашний наш диктатор,Прославленный воитель, видел сам,Как безбородый, словно амазонка,Кай Марций гнал щетинистых врагов.Заметив, что один из римлян ранен,Его он заслонил своею грудьюИ на глазах вождя убил троих.Сойдясь с самим Тарквинием, свалилОн с ног его в тот день, когда на сценеЕще играть он мог бы роли женщин,Но получил как первый меж мужамиВенок дубовый. В юность он вступилКак зрелый муж и рос подобно морю,В семнадцати сражениях лишивСоратников надежды на награду.И, наконец, у кориольских стенИ в городе сражаясь (у меняНет слов, достойных этого деянья!),Он беглецов остановил и трусамПомог своим примером превратитьВ забаву страшный бой. Как острым килемКорабль бегущий гнет траву морскую,Так он своим мечом — печатью смерти,Косившим всех, кого клинок коснулся,Сминал и раздвигал ряды врагов,Израненный от головы до пятИ стон предсмертный исторгая каждымСвоим движеньем. Он один ворвалсяВ губительные стены Кориол,Кровь — знак судьбы — оставив на воротах,Без помощи сумел оттуда выйтиИ, снова с подоспевшим подкрепленьемВ них вторгшись, как комета, город взял.Но тут же, чутким ухом уловивШум битвы вдалеке, он укрепилИзмученную плоть воспрявшим духомИ вновь на вольсков ринулся, шагаяПо грудам мертвецов, как если б былиОни его несметною добычей,И так, в крови, без отдыха сражался,Пока не стали нашими и город,И поле битвы.
Менений
О достойный муж!
Первый сенатор
Он заслужил те почести, какиеЕму готовим мы.
Коминий
Добычу нашуОн оттолкнул, ценнейшие дарыСочтя за грязь и меньшего желая,Чем нищий мог бы дать ему; наградуЗа подвиги он видит в их свершенье,Довольный тем, что каждый день рискуетСвоею жизнью.
Менений
Как он благороден!Пускай его введут.
Первый сенатор
Позвать сюдаКориолана.
Служитель
Вот он сам идет.
Входит Кориолан .
Менений
Кориолан, сенат тебя возводитВ сан консула.
Кориолан
Готов служить сенатуМечом и жизнью.
Менений
Обратись теперьК народу с речью, как велит обычай.
Кориолан
Позвольте мне его не соблюсти.Не в силах я стоять перед толпоюПолунагим и, раны открывая,Молить ее отдать мне голоса.Прошу, меня от этого увольте.
Сициний
Избранье без народа — незаконно,А он не даст обычай нарушать.
Менений
Прошу, не раздражай народ напрасно,Смирись с обрядом древним и добудьСвой сан по установленному чину,Как все, чей ты преемник.
Кориолан
Роль такуюИграя, покраснею я, и лучшеНароду этого не видеть.
Брут (Сицинию) Слышишь?
Кориолан
Мне ль хвастаться перед толпою; "Дескать,Я сделал то да се" — и не скрывать,Но обнажать зажившие рубцы,Как будто ради голосов ееЯ раны получал?..
Менений
Оставь упрямство. —Трибуны, сообщить вам поручаемНароду о решенье нашем. (Кориолану.) СлавьсяИ счастлив будь, наш консул благородный!
Сенаторы
Кориолан, будь счастлив! Славься! Славься!
Трубы. Все , кроме Сициния и Брута, уходят.
Брут
Вот как с народом поступить он хочет!
Сициний
Пора бы это всем понять! Он будетПросить о том, что презирает, ибоПросимое дает народ.
Брут
ИдемНа рыночную площадь и народу,Который ждет нас там, расскажем все.
Уходят. СЦЕНА 3 Там же. Форум. Входят семь-восемь горожан .
Первый горожанин
Да что там толковать: попроси он наших голосов, мы ему не откажем.
Второй горожанин
Ну, если захотим, то можем и отказать.
Третий горожанин
Это, конечно, наше право, но ведь этим правом мы воспользоваться-то не вправе: покажи он нам свои раны да расскажи про свои подвиги, так мы наши языки в эти раны всунем и за них говорить начнем. Да, уж если он нам про свои благородные дела расскажет, так нельзя же нам такое неблагородство проявить, чтоб ему в признательности отказать! Неблагодарность чудовищна; значит, неблагодарный народ — чудовище. А раз мы сами из народа, то и мы окажемся чудовищами.
Первый горожанин
Да нас и теперь из-за каждого пустяка готовы чудовищами объявить. Помните, когда мы из-за хлеба взбунтовались, он и сам не постыдился обозвать нас многоголовой чернью.
Третий горожанин
Многие нас так называли: и не за то, что головы у одних из нас черные, у других — русые, у третьих — каштановые, а у четвертых и вовсе плешивые, а за то, что умы у нас совсем уж разномастные. Честное слово, если б они разом выскочили из одного черепа, то и тогда разлетелись бы на все четыре стороны — на восток, запад, север, юг — и, продолжая двигаться по прямой, очутились бы все на одной окружности, да только в разных точках.
Второй горожанин
Вот ты как думаешь? А в какую сторону полетел бы, по-твоему, мой ум?
Третий горожанин
Ну, твой-то не так быстро из башки выберется:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36