Послед
них новостей“, единственной газеты, где меня печатали… „Если бы она прив
етствовала только Маяковского, но она в лице его приветствует новую Росс
ию“… Вот вам Милюков, вот Вам я, вот Вам Вы… Оцените взрывчатую силу Вашего
имени и сообщите означенный эпизод Пастернаку и кому еще найдете нужным
. Можете и огласить. До свидания! Люблю Вас».

Ермилов, пришедший на предварительный прием выставки вместе с Авербахо
м, Ц вся головка РАППа, Ц не скрыл удивления:
Ц Гордиться запиской поэтической кривляки, чуждой революции?! Владимир
Владимирович, вам еще работать над собой и работать! Как же вы далеки от п
ролетарских писателей! По совести прошу: снимите со стенда эту гадость, у
вас и так грехов хватает, чтобы добровольно на себя вешать Цветаеву!
Ц А вы хоть знаете, что произошло в «Евразии»? Ц набычился Маяковский.
Ц И знать не хочу, Ц ответил Ермилов. Ц Я стихов мадам не чит
ал и впредь читать не намерен! Я радуюсь стихам своих, чего и вам желаю… На
стало время учиться у молодых орлов, они острее вас чувствуют время… Не в
зыщите за прямоту, но партия учит нас критике…
Приветствие Цветаевой было для Маяковского наградой. Ломко и прозрачно
Ц ветви деревьев в апрельском небе Ц она говорила тогда: "Двадцать вось
мого апреля двадцать второго года, накануне моего отъезда из России, ран
о утром на совершенно пустом Кузнецком мосту я встретила Маяковского. «Н
у-с, Маяковский, что же передать от Вас Европе?» Ц «Что правда здесь»… Сед
ьмого ноября двадцать восьмого года поздним вечером, выходя из кафе «Вол
ьтер», я на вопрос: «Что же скажете о России после чтения Маяковского?» Ц
не задумываясь, ответила: «Что сила там»…
Маяковский даже зажмурился: клопы полезли изо всех щелей; медленно, слеп
о, устремленно, неудержимо надвигается безликая масса; кусают в кровь вс
е, что не склоняется перед ними и слепо не славит их безусловную правоту…

Маяковский потер веки; вызеленело; потом пошло черными кругами, Ц десят
ки в тире.
Ц Переработали? Глаза устали? Ц участливо осведомился Ермилов, заново
услышав суховатый низкий голос невидимого ему собеседника, позвонивше
го вчера в РАПП: «А вам не кажется странным, что беспартийный попутчик Мая
ковский сплошь и рядом выдвигает такого рода тезисы, которые поначалу сл
едовало бы утвердить? Не надо бы беспартийному футуристу лезть поперед б
атьки в пекло, обожжет…»
Ц От работы устают трутни, Ц глухо ответил Маяковский.
«За что нам такое?» Ц Маяковский услышал в себе безысходный, отчаянный в
опрос, который в последние недели Ц особенно после окончания его выстав
ки Ц звучал все чаще и чаще. Ты думал не «нам», поправил он себя, ты думал «м
не»… Когда и почему человек начинает корректировать даже те мысли, котор
ые рождаются в нем не для того, чтобы стать строкою?! А может быть, спасение
сейчас в том, чтобы думать «нам»? Противуположить банде «литературных за
седателей» организацию профессионалов? Разве Горькому не было так же об
идно, когда «На посту» напечатал о нем: «Бывший Главсокол, ныне Центроуж»
… А каково Эренбургу? Осе Брику? Ведь статья, посвященная им, называется «К
леветники»? Банда намерена превратить литературных карликов в послушн
ых им «гениев», но ведь такое невозможно, рано или поздно жизнь все расста
вит по своим местам… А у меня нет сил ждать, когда эта самая жизнь, руковод
имая научными законами и сонмом комчванских бюрократов, соизволит нача
ть инвентаризацию книжной продукции… Да и ждать, судя по всему, долго…
Ц Владимир Владимирович, нужен материал о пролетарских писателях Фран
ции, Ц голос у литсотрудника Гены был не по годам хриплым, Ц вы кого-то, п
омню, называли…
Ц Я материалов не пишу, Ц ответил Маяковский. Ц Я пишу поэзию и прозу. А
также рекламу Ц это тоже литература в период торжества «главных управл
ений по согласованию»…
Гена медленно поднялся со скрипучего, шатающегося стула:
Ц Это вы так определяете наше замечательное время?!

…Маяковский сразу же вспомнил «Купель», канун праздника революции, голу
боглазого молодого человека с точеным лицом аристократа, размытые сетч
атым, теплым ноябрьским дождем фонари на брусчатке Монпарнаса, гулкий шу
м кафе, слитую раз но язык ость, камертон постоянного веселья, серые глаза
женщины, сидевшей рядом, ее наполненную тишину и ясную уже им обоим ее от н
его отдельность, услышал свои слова: «Пусть скажут Арагону, что его пригл
ашает к столу Маяковский» Ц и счастливое изумление на лице Луи, таком от
крытом и доверчивом.
Арагон сразу же начал рассказывать, какой он чувствует Советскую Россию
: «Мечтаю выучить русский».
Ц Молодец. Без этого можете сломаться, Ц заметил тогда Маяковский. Ц У
нас умеют пугать те держиморды, кто не хочет учить французский.
Ц Все равно мы победим! Ц голос Арагона был ликующим.
Сейчас начнет читать стихи, подумал Маяковский; ошибся; Арагон резко отк
инул патрицианскую голову: «Вы поэт, сделавший из слова оружие… Вы есть с
вязь между миром и мною… Вы мой символ, отныне я жду в моей жизни высоких п
еремен!»
Через три дня они увиделись там же; Арагон был с Эльзой Триоле, он познаком
ился с нею на другой день после разговора с Маяковским; только что написа
нные стихи прочитал певуче:

Мелькайте в памяти безумств
а и распутья,
ты в ноябре пришла, и вдруг исчезла боль,
и сразу смог на жизнь по-новому взглянуть я,
в тот поздний час, в кафе «Куполь»…

«Вмещаемость», подумал Маяковский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15