Мой новый плащ стоит больше денег, чем я получаю от своих арендаторов за много-много лет. Мы, исландцы, не имеем права ни торговать, ни заниматься мореходством, поэтому мы так бедны. Мы не только угнетенный народ, мы — на краю гибели.
— Арнас отдал все, что имел, на книги, чтобы имя Исландии жило в веках, даже если все мы погибнем. Что же, мы будем спокойно смотреть па то, как его бросят в долговую тюрьму за преданность Исландии?
— Любовь к ближнему прекрасна, дитя мое. И надо любить ближнего. Но в минуту смертельной опасности каждый думает о своем спасении.
— И мы ничего не можем сделать?
— Для нас важно, дитя мое, чтобы король был расположен ко мне. У меня много завистников, они беспрестанно наушничают графам, клевещут на меня, чтобы помешать мне получить от короля должность судьи альтинга. Это высший пост в Исландии, хотя он ничто по сравнению с должностью подметальщика пола в королевской канцелярии, если только человек, ее занимающий, ведет свой род от какого-нибудь немецкого бродяги или мошенника.
— И что я дальше, отец?
— Назначение на эту должность дает множество привилегий. Мы можем стать владельцами еще нескольких более крупных поместий. Ты станешь еще более завидной партией. Знатные люди будут добиваться твоей руки.
— Нет, отец. Меня возьмет тролль, чудовище в образе красивого зверя, которого мне захочется приласкать, а он заманит меня в лес и растерзает. Разве ты забыл сказки, которые сам мне рассказывал?
— Это не сказка, а дурной сон. Зато твоя сестра рассказала мне о тебе нечто, что, я уверен, огорчит твою мать.
— Вот как.
— Она сказала, что знатный человек просил зимой твоей руки, но ты наотрез отказала ему.
— Каноник,— сказала девушка и холодно засмеялась.
— Он из знатнейшего рода Исландии,— высокоученый муж и скальд, богатый и добрый. Какого еще жениха ты ждешь, если такое предложение не считаешь достаточно почетным?
— Арнас Ариэус — самый замечательный изо всех исландцев,— сказала йомфру Снайфридур.— С этим согласны все. Женщине, знавшей замечательного человека, просто хороший человек кажется жалким.
— Что знаешь ты о чувствах женщины, дитя? — спросил судья.
— Лучше самый последний, чем средний! — ответила девушка.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Палатка ландфугта в Тингведлире убрана коврами. Деревянный пол вымыт дочиста. В глубине — альков, посредине — стол, скамьи и два мягких кресла. На полке — статуэтка: его всемилостивейшее величество верхом на коне. За жилищем ландфугта, неподалеку от скалы, раскинуты еще две палатки: одна — большая и добротная, из неё вышли двое говорящих по-датски слуг; другая — маленькая, из коричневого войлока, под самой скалой. Перед второй палаткой сидит человек гигантского роста, в кожаных штанах и с трубкой во рту.
Послав за людьми, ландфугт велел им приготовить постель для дочери судьи и прислуживать ей за столом. Жаркое и вино появились как раз в тот момент, когда судья прощался с дочерью и собирался вернуться к гостям.
Йомфру, очень бледная, стояла в дверях и, пока слуги накрывали на стол, смотрела на восток, на облака, которые уже золотило восходящее солнце. Она окинула взглядом также угрюмые скалы, бурлящую реку, холмы, лес и озеро.
— Зачем этот большой человек сидит там, перед маленькой палаткой? — спросила она.
— Это страж,— ответили' ей слуги.
— Какой страж?
— В палатке сидит в цепях преступник, которого мы привезли из Бессастадира. Но завтра утром его, слава богу, казнят!
— Ох, как бы мне хотелось поглядеть на него! — воскликнула йомфру, оживившись.— Любопытно взглянуть на человека, которому завтра отрубят голову.
— Йомфру изволит шутить, наша йомфру может испугаться. Ведь это черный дьявол Йоун Регвидсен, тот, что украл леску, оскорбил его величество и убил королевского палача.
— Пойди к ландфугту и скажи, что я боюсь. Передай ему от меня: я хочу, чтобы, пока я сплю, перед моей дверью стоял страж.
Она едва притронулась к мясу, съела немного каши и слегка пригубила вино. Однако она долго полоскала пальцы в серебряной чаше и смачивала себе лоб. Затем пригладила волосы и освежилась мускусом.
Вернулся слуга, он получил приказ, чтобы милостивую йомфру, пока она спит, охранял Йоун Йоунсен.
— Пусть он сидит у меня на пороге,— приказала она. Слуги позвали стража и велели ему охранять милостивую
йофру, ибо она желает почивать.
— А как же убийца?
— Что значит мерзкий убийца в сравнении с честью благородной йомфру,— возразили они.
Человек лениво поднялся и перенес свою жаровню к двери йомфру. Он присел на порог и продолжал курить. Йомфру отослала слуг и велела им ложиться спать.
— Ты исландец? — спросила она стража.
— Что? Я из Кьёса.
— А что это — Кьёс?
— Кьёс — это Кьёс.
— У тебя есть оружие?
— Еще чего не хватало!
— А что же ты собираешься делать, если на меня нападут?
Он показал ей свои огромные ручищи, сначала тыльную сторону, потом ладони, и сжал кулаки. Затем он сплюнул и снова затянулся.
Йомфру вошла к себе и заперла дверь. Кругом было тихо. Слышалось журчание Эхсарау, растворявшееся в тишине, да равномерные удары топора: кто-то спокойно и старательно колол дрова.
В скором времени, когда все стихло, дочь судьи стремительно поднялась со своего ложа, приоткрыла дверь и выглянула. Страж по-прежнему сидел на пороге и курил.
— Я хотела посмотреть, здесь ли ты,— тихо сказала она.
— Как? — переспросил он.— Что такое?
— Ты мой слуга.
— Ложись-ка спать.
— Как ты смеешь говорить мне «ты»? Разве ты не знаешь, кто я?
— Гм. Подумаешь, какая персона! Он широко зевнул.
— Послушай-ка, сильный Йоун, о чем ты думаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135