Епископ назвал его «милым Магнусом», улыбаясь, с полным достоинства видом взял его холодную руку и вовсе не гневался, а держался отечески. Он полагал, сказал он, что Магнус слишком хорошего рода, чтобы ему могло прийти в голову такое рискованное дело, как жалоба в суд на родню жены, о чем он пишет в своем письме. Когда Магнус выразил желание поговорить со своей женой, епископ ответил, что это всецело зависит от нее самой. На содержащееся в письме требование, чтобы епископ употребил свою духовную власть и авторитет своего сана, дабы убедить ее вернуться к мужу, епископ возразил, что его свояченица может оставаться в его доме сколько пожелает. Магнус из Брайдратунги заявил, что он всем сердцем любит свою жену и что постыдно разлучать ее с ним. Епископ разъяснил, что он непричастен к этому, и попросил свояка не сердиться: он, епископ, не желает вмешиваться в сердечные дела, пока между супругами не произошло ничего такого, что требовало бы его вмешательства.
Тем не менее Магнус упорно продолжал посещать епископский дом и торчал там с утра до вечера, стараясь быть полезным управителю и другим слугам, так как к хозяевам его больше не пускали. Он даже взялся изготовить упряжь и по приказу управителя работал в кузнице. Все это время он оставался трезвым, хотя вокруг него было много пьяных. И когда те из челяди, кто был посмелее, вернувшись из Эйрарбакки, где они пополпяли свой запас спиртного, устраивали общую попойку, он решительно отказывался примкнуть к ним и отправлялся восвояси.
В одно воскресное утро он хотел подстеречь ее у входа в церковь, но она не появилась, хотя он долго ждал на паперти. Войдя наконец в церковь, он увидел, что она сидит рядом с сестрой среди других знатных дам, на скамье, отведенной для женщин. Она не поднимала глаз и слушала, не шевелясь, проповедь пастора прокаженных. Магнус опоздал к началу службы, так как слишком долго ждал на улице. Когда он захотел сесть на хорах, оказалось, что там все места заняты,— здесь сидели Арнас Арнэус со своей свитой и несколько знатных людей из других приходов. Поэтому юнкеру пришлось вернуться и стать у двери. После того как пастор пропел заключительную молитву, Магнус увидел, что Снайфридур и супруга епископа вместе с женой управителя и горничной поднялись и собрались уходить. Но вместо того чтобы пройти через церковь, они взошли на хоры и направились мимо алтаря в ризницу. Оттуда в дом епископа вел подземный ход, которым пользовались в плохую погоду. Чтобы войти туда, ей пришлось снять свою островерхую шапочку.
Вскоре после этого Магнусу однажды пришло в голову навестить Арнэуса. Его провели в комнату Арнэуса, который сидел за работой вместе с двумя писцами. В печи горел огонь. Покинутый супруг вложил свои влажные пальцы в теплую мягкую руку королевского посланца. Арнэус приветливо принял гостя и попросил его сесть. Магнус застенчиво присел. Выражение лица у него было глупое и растерянное. В обществе истинно знатного человека, ощущая за своей спиной раскаленную печь, в окружении книг и красивых резных стульев гость походил на неотесанного недоросля, который не совсем уверен в том, что стал уже мужчиной, но все же ведет себя развязно.
— Чем могу служить? — поинтересовался Арнэус.
— Я хотел бы сказать несколько слов ва... вашей светлости,— ответил он.
— Privatim? l — спросил Арнэус.
Гость взглянул на него и усмехнулся, показав два ряда гнилых зубов.
— Да, именно так. Я уже давно не имел дела с латынью: privatim.
Арнэус попросил своих писцов выйти на время беседы. Улыбка гостя стала еще более застенчивой и в то же время наглой, и он сказал не без ехидства:
— Я думал предложить вам кое-какие старые книги, если только они не совсем сгнили у меня в сарае. Они оставлены мне моим блаженной памяти дедом.
Арнэус сказал, что всегда рад получить сведения об opera antiquaria2 и спросил, что это за книги. Об этом юнкер не сумел толком ничего сообщить и признался, что ему никогда не доставляло удовольствия рыться в старых сагах о Гуннаре из Хлида-ренди и Греттире сыне Асмунда или в разбойничьих историях, сочиненных некогда в этой стране. Затем он сказал, что охотно подарит его светлости эти изорванные книжонки, если только тот позволит. Арнэус поклонился, не вставая со стула, и поблагодарил за подарок.
Наступила пауза. Магнус перестал пялить глаза и сидел теперь упрямый и замкнутый, опустив голову, а Арнас Арнэус молча смотрел на широкий плоский лоб гостя, похожий на лоб быка. Наконец молчание стало невыносимым, и он спросил:
— У вас есть еще какое-нибудь дело ко мне? Гость как будто очнулся.
— Я хотел бы попросить вас, асессор, помочь мне в одном небольшом деле.
— Мой долг,— ответил Арнас Арнэус,— помогать по мере сил каждому в справедливом деле.
Помедлив, гость заговорил. Он сказал, что женат на прекрасной, удивительно умной женщине, которую он горячо любит. По его словам выходило, что он всегда берег эту женщину как зеницу ока, носил ее на руках, позволил ей, словно принцессе, жить в башне, где она хранила свои золотые и серебряные украшения, среди прекрасных тканей. В ее комнате были застекленные окна и кафельная печь, тогда как сам он, по ее требованию, спал в дальнем углу дома. Он считал, что для этой женщины ничто не может
1 С глазу на глаз? (лаг.)
2 Древние сочинения (лат.).
быть достаточно хорошим. К тому же она родом из очень знатной семьи и многие находят ее прекраспеишей женщиной Исландии. Но таковы уж женщины: без всякой на то причины она вдруг по захотела оставаться у своего мужа и убежала от пего.
Пока этот человек говорил, Арнэус пристально смотрел на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135