.. В эту комиссию входили Файзулла Ходжаев, Ахмад-джан Махсум Хамди, Мукам Махсум и я... Вдруг перед нашим выездом пришло сообщение, что генерал Дутов идет на Оренбург. Удастся ли проехать или нет? Но революционные дела не терпели отлагательства, а все надежды были на помощь России, так что мы решили ехать. Будь что будет!
За час до прибытия в Оренбург к нам в купе вошел кондуктор и предупредил, что поезд дальше не пойдет. Собирайтесь, мол, выходить.
«Почему? — спросил Файзулла.— Ведь у нас билеты до Москвы».
«И я бы не прочь быть в Москве,— вздохнул кондуктор,— путь отрезан. Белые заняли Самару и другие города...»
Остальные члены комиссии тревожно смотрели на Файзуллу. Однако на его лице не было ни малейших признаков страха, он был спокоен, выдержан, как всегда.
«Ну хорошо, ничего не поделаешь,— сказал он, что-то обдумывая.— В Оренбурге живет много мусульман, у меня среди них есть хорошие знакомые и друзья, есть и постоялые дворы бухарцев...»
«В постоялых дворах бухарцев останавливаться опасно,— сказал Мукам Махсум,— там околачиваются разные люди... Нужно найти другое место».
«А может, лучше обратиться в штаб Красной Армии? — посоветовал Ахмад Махсум.— Там помогут».
«Хорошо, доедем — на месте обдумаем, видней будет»,— заключил Файзулла и начал складывать свои вещи.
За сборами быстро прошло время, вот и оренбургский вокзал. На перроне нас встретил Олим-джан Джураев, друг Файзуллы Ходжаева.
Высокий стройный молодой человек, примерно одних лет с Файзул-лой, Олим-джан Джураев горячо поздоровался со всеми: «Добро пожаловать. За вокзалом нас ждет фаэтон. Идемте!»
Мы обрадовались этой встрече и с благодарностью приняли приглашение Олим-джана. В зале ожидания на вокзале к нам подошел полный человек с большим животом и маленькой круглой бородкой, одетый в бухарский халат, с чалмой на голове.
Он приветливо со всеми поздоровался и сказал:
«Я ходжа Гулом. Для своих земляков содержу постоялый двор, готов служить вам. Пришел поезд, я и вышел... Что ж, думаю, может, встречу земляков и смогу помочь им... Милости просим в дом слуги вашего!»
«Спасибо, дядя ходжа,— ответил за всех Файзулла,— я знаю о вас, вы очень хороший человек, заботитесь о земляках... Что поделаешь! Нас еще раньше пригласил Олим-джан».
«А, конечно, что поделаешь! Ну что ж, он мне как сын!»
«Вот и пожалуйте вечером к нам»,— вежливо, но суховато сказал Олим-джан и направился вместе с нами к выходу.
Олим-джан Джураев был известен в свое время в Бухаре как один из самых богатых купцов и широкой души человек. Но ему пришлось расстаться с родной Бухарой, так как он не признавал власти эмира. Он переселился в Россию, избрав местожительством Оренбург. Там выстроил дом для себя и семьи, лавки и торговый двор. Еще в детстве он подружился с Файзуллой Ходжаевым. Живя до революции в Москве, Фаизулла не раз помогал ему, оказывал разные услуги. И неудивительно, что, узнав о прибытии Файзуллы с друзьями, Олим-джан встретил их и поселил в своем доме, где они были радушно приняты. В гостиной, убранной на европейский лад, гостей усадили за большой круглый стол. Гости изрядно проголодались и отдали должное вкусной еде... Попозже, за чаем, начали обсуждать создавшееся положение.
«С чего мы начнем? — обратился Фаизулла к хозяину дома.— Прежде всего нужно узнать, что делается у вас на фронте. Если можно надеяться, что генерал Дутов со своим войском скоро будет разгромлен, то мы обождем. Если же враг еще силен, то надо действовать. Но как?»
«Я пойду в гарнизон или в городскую комендатуру,— сказал Ахмад-джан Махсум.— Тут, как мне говорили, находится мой друг, татарин. Он командует воинской частью. Если он окажется здесь, то постараюсь с ним встретиться. Он, должно быть, сможет дать дельный совет».
«А я схожу к ходже Гулому,— сказал Олим-джан.— Этот старый хитрец общается с белыми и, наверное, знает многое... А вы лучше отдохните с дороги».
Время было послеполуденное. Небо серое, пасмурное, легкий ветерок, играя, поднимал дорожную пыль.
Мы с Мукамом Махсумом тоже ушли — хотелось пройтись по городу. В доме остался один Фаизулла.
Раньше всех вечером, как только стемнело, явился Олим-джан. Он был крайне возбужден и чем-то разгневан. Но, увидев Файзуллу, как-то сразу успокоился, и глаза его потеплели.
«А где другие? — спросил он.— Неужели еще не вернулись? Ну, наверное, сейчас придут... А вы молодец, что решили отдохнуть».
«Как ваша беседа с ходжой Гуломом?»
«Ох, лучше не спрашивайте!»
Он посидел минуту задумавшись, потом встал и вышел из комнаты.
Фаизулла недоумевал: «Что произошло? Странно!»
Через несколько минут Олим-джан вернулся, сел поближе к Файзулле, стал рассказывать:
«Я всегда думал, что это низкий человек, что он может оказаться предателем, шпионом... Но не представлял себе, до какой степени! Он встретил меня очень приветливо, угостил вином. Потом, когда заговорили о делах, он сказал, что белые очень близко, что не сегодня завтра они возьмут Оренбург».
«Он может и соврать, похвалиться своей осведомленностью»,— заметил Фаизулла.
«Так или иначе, но город, кажется, действительно уйдет из рук красных,— с тревогой сказал Олим-джан.— Я-то смогу спасти вас и при белых, обеспечу укрытие... Но этот негодяй найдет и предаст вас! Он даже предложил мне стать его сообщником, сказал, чтобы я промолчал насчет приближения Дутова, наоборот, я должен вас уверить, что он при последнем издыхании. Зато, когда город будет занят белыми, чтоб я лично, своими руками передал ему вас, именно вас! Для меня, мол, это выгодно — заслужу расположение Дутова».
«Что же вы на это ответили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91