ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но тогда меня там уже нет…
В те годы Нили встречалась с парнями — «солью земли». А я ни на что не претендовал: если принцесса, окруженная роем поклонников, проходит мимо хижины одного из своих поданных, навечно попавших к ней в кабалу, то самое большее — он на мгновение взглянет на нее, будет ослеплен ее блеском и благословит день свой. Потому таким потрясением, таким шоком стало для Хулды и даже для соседних поселений, когда в один прекрасный день солнечный свет вдруг залил темную сторону луны. В тот день в Хулде коровы несли яйца, из вымени овец струилось вино, а эвкалипты истекали молоком и медом. За навесом овчарни появились полярные медведи, а в окрестностях прачечной был замечен японский император, который бродил, декламируя отрывки из писем еврейского публициста Гордона, в горах забили ключи фруктового сока и все холмы растаяли от счастья. Семьдесят семь часов без перерыва стояло незакатное солнце над кронами кипарисов.
А я направился в пустую мужскую душевую, хорошенько запер дверь, встал перед зеркалом и спросил во весь голос: «Зеркало, скажи мне, как могло это случиться? За что это вообще мне досталось?»
62
Тридцать восемь лет было моей маме, когда она умерла. В своем нынешнем возрасте я годился бы ей в отцы.
После похорон мы с папой несколько дней никуда не выходили. Он не пошел на свою работу, а я — в школу «Тахкемони». Дверь нашей квартиры была открыта целый день. С раннего утра не прекращались визиты соседей, знакомых, родственников. Добрые соседки взяли на себя заботу о легких напитках для посетителей, а также о кофе, чае, печенье. Время от времени сердобольные соседки приглашали меня к себе, чтобы я поел горячего. Я вежливо проглатывал ложку супа, сжевывал половину котлеты и бегом мчался к отцу. Не хотел оставлять его там одного. Хотя он не был один: с утра и до десяти, до половины одиннадцатого вечера дом был полон людьми, выражавшими нам соболезнования. Соседки принесли свои стулья, расположив их кругом вдоль стен той комнаты, где были книги. На постели родителей целый день громоздились чужие пальто.
Дедушка и бабушка большую часть дня проводили по просьбе отца во второй комнате: их присутствие было ему в тягость. Дедушка Александр то и дело вдруг разражался плачем, громким русским плачем со всхлипываниями, бабушка Шломит, не переставая, сновала между кухней и гостями, едва ли не силой вырывала у гостей чашки и блюдечки с печеньем, мыла каждую чашку отдельно хозяйственным мылом, хорошенько споласкивала, тщательно вытирала, ставила в шкаф, после чего возвращалась к гостям. Любая чайная ложечка, которая не была моментально вымыта, представлялась бабушке Шломит гнусным агентом тех сил, что послужили причиной несчастья.
Там, во второй комнате, находились мои дедушка и бабушка с несколькими посетителями, которые уже побыли со мной и папой, но, тем не менее, посчитали необходимым задержаться еще на какое-то время. Дедушка Александр, очень любивший свою невестку, всегда беспокоившийся по поводу ее печального настроения, ходил взад-вперед по комнате, непрестанно покачивая головой, словно выражая гнев и иронию, и внезапно громко взвывал:
— Как же это?! Как это?! Красивая! Молодая! Такая талантливая! Успешная! Как же это! Объясните мне, как же это?!
И останавливался в углу, спиною к собравшимся, рыдая в голос — рыдания эти были похожи на икоту, плечи его тряслись.
Бабушка выговаривала ему:
— Зися, пожалуйста, прекрати. Ну, довольно. Лёня и ребенок не могут вынести твоего поведения. Прекрати! Совладай с собой! Ну же! Возьми пример с Лёни и ребенка, посмотри, как они себя ведут. Ну, в самом деле!..
Дедушка моментально ей подчинялся, садился, обхватив лицо обеими руками. Но спустя четверть часа из груди его вновь вырывались отчаянные рыдания:
— Такая молодая! И красивая! Красивая, как ангел! Молодая! Талантливая! Как это?! Объясните мне, как же это?!
Пришли мамины подруги: Лилия Бар-Самха, Рухеле Энгель, Эстерка Вайнер, Фаня Вайсман и еще две-три женщины, друзья маминой юности, времен гимназии «Тарбут». Они пили чай и говорили о тех днях. Вспоминали о том, какой была мама в юности, о директоре Иссахаре Райсе, которым были покорены, в которого были тайно влюблены все гимназистки, о его незадавшейся семейной жизни, о других учителях. И тут спохватилась тетя Лиленька и мягко спросила папу, не причиняют ли ему все эти разговоры, воспоминания, анекдоты лишние страдания. Может, стоит им сменить тему?
Но папа, измученный, небритый, просидевший весь день в том кресле, в котором мама проводила бессонные ночи, только кивнул безразлично головой и подтвердил взмахом руки: «Продолжайте».
Тетя Лилия, доктор Леа Бар-Самха, настаивала на том, что она и я должны поговорить, побеседовать с глазу на глаз, хотя я пытался вежливо уклониться от этой беседы. Поскольку во второй комнате находились дедушка и бабушка с некоторыми из папиных родственников, кухня была занята добросердечными соседками, да и бабушка Шломит то и дело входила и выходила, чтобы отдраить блюдца и чайные ложечки, тетя Лилия взяла меня за руку, привела в ванную и закрыла за нами дверь на ключ. Странным и даже отталкивающим казалось мне уединение с этой женщиной в ванной комнате, запертой изнутри. Подобные попытки вызывали у меня только неприличные фантазии. Но тетя Лилия была приветлива, она присела на крышку унитаза, а меня усадила напротив, на край ванной. Секунду она вглядывалась в меня, молча, с огромным состраданием, слезы катились из ее глаз. Затем, прервав молчание, она заговорила не о маме и не о гимназии в Ровно, а о великой силе искусства, о связи между искусством и внутренней жизнью души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278
В те годы Нили встречалась с парнями — «солью земли». А я ни на что не претендовал: если принцесса, окруженная роем поклонников, проходит мимо хижины одного из своих поданных, навечно попавших к ней в кабалу, то самое большее — он на мгновение взглянет на нее, будет ослеплен ее блеском и благословит день свой. Потому таким потрясением, таким шоком стало для Хулды и даже для соседних поселений, когда в один прекрасный день солнечный свет вдруг залил темную сторону луны. В тот день в Хулде коровы несли яйца, из вымени овец струилось вино, а эвкалипты истекали молоком и медом. За навесом овчарни появились полярные медведи, а в окрестностях прачечной был замечен японский император, который бродил, декламируя отрывки из писем еврейского публициста Гордона, в горах забили ключи фруктового сока и все холмы растаяли от счастья. Семьдесят семь часов без перерыва стояло незакатное солнце над кронами кипарисов.
А я направился в пустую мужскую душевую, хорошенько запер дверь, встал перед зеркалом и спросил во весь голос: «Зеркало, скажи мне, как могло это случиться? За что это вообще мне досталось?»
62
Тридцать восемь лет было моей маме, когда она умерла. В своем нынешнем возрасте я годился бы ей в отцы.
После похорон мы с папой несколько дней никуда не выходили. Он не пошел на свою работу, а я — в школу «Тахкемони». Дверь нашей квартиры была открыта целый день. С раннего утра не прекращались визиты соседей, знакомых, родственников. Добрые соседки взяли на себя заботу о легких напитках для посетителей, а также о кофе, чае, печенье. Время от времени сердобольные соседки приглашали меня к себе, чтобы я поел горячего. Я вежливо проглатывал ложку супа, сжевывал половину котлеты и бегом мчался к отцу. Не хотел оставлять его там одного. Хотя он не был один: с утра и до десяти, до половины одиннадцатого вечера дом был полон людьми, выражавшими нам соболезнования. Соседки принесли свои стулья, расположив их кругом вдоль стен той комнаты, где были книги. На постели родителей целый день громоздились чужие пальто.
Дедушка и бабушка большую часть дня проводили по просьбе отца во второй комнате: их присутствие было ему в тягость. Дедушка Александр то и дело вдруг разражался плачем, громким русским плачем со всхлипываниями, бабушка Шломит, не переставая, сновала между кухней и гостями, едва ли не силой вырывала у гостей чашки и блюдечки с печеньем, мыла каждую чашку отдельно хозяйственным мылом, хорошенько споласкивала, тщательно вытирала, ставила в шкаф, после чего возвращалась к гостям. Любая чайная ложечка, которая не была моментально вымыта, представлялась бабушке Шломит гнусным агентом тех сил, что послужили причиной несчастья.
Там, во второй комнате, находились мои дедушка и бабушка с несколькими посетителями, которые уже побыли со мной и папой, но, тем не менее, посчитали необходимым задержаться еще на какое-то время. Дедушка Александр, очень любивший свою невестку, всегда беспокоившийся по поводу ее печального настроения, ходил взад-вперед по комнате, непрестанно покачивая головой, словно выражая гнев и иронию, и внезапно громко взвывал:
— Как же это?! Как это?! Красивая! Молодая! Такая талантливая! Успешная! Как же это! Объясните мне, как же это?!
И останавливался в углу, спиною к собравшимся, рыдая в голос — рыдания эти были похожи на икоту, плечи его тряслись.
Бабушка выговаривала ему:
— Зися, пожалуйста, прекрати. Ну, довольно. Лёня и ребенок не могут вынести твоего поведения. Прекрати! Совладай с собой! Ну же! Возьми пример с Лёни и ребенка, посмотри, как они себя ведут. Ну, в самом деле!..
Дедушка моментально ей подчинялся, садился, обхватив лицо обеими руками. Но спустя четверть часа из груди его вновь вырывались отчаянные рыдания:
— Такая молодая! И красивая! Красивая, как ангел! Молодая! Талантливая! Как это?! Объясните мне, как же это?!
Пришли мамины подруги: Лилия Бар-Самха, Рухеле Энгель, Эстерка Вайнер, Фаня Вайсман и еще две-три женщины, друзья маминой юности, времен гимназии «Тарбут». Они пили чай и говорили о тех днях. Вспоминали о том, какой была мама в юности, о директоре Иссахаре Райсе, которым были покорены, в которого были тайно влюблены все гимназистки, о его незадавшейся семейной жизни, о других учителях. И тут спохватилась тетя Лиленька и мягко спросила папу, не причиняют ли ему все эти разговоры, воспоминания, анекдоты лишние страдания. Может, стоит им сменить тему?
Но папа, измученный, небритый, просидевший весь день в том кресле, в котором мама проводила бессонные ночи, только кивнул безразлично головой и подтвердил взмахом руки: «Продолжайте».
Тетя Лилия, доктор Леа Бар-Самха, настаивала на том, что она и я должны поговорить, побеседовать с глазу на глаз, хотя я пытался вежливо уклониться от этой беседы. Поскольку во второй комнате находились дедушка и бабушка с некоторыми из папиных родственников, кухня была занята добросердечными соседками, да и бабушка Шломит то и дело входила и выходила, чтобы отдраить блюдца и чайные ложечки, тетя Лилия взяла меня за руку, привела в ванную и закрыла за нами дверь на ключ. Странным и даже отталкивающим казалось мне уединение с этой женщиной в ванной комнате, запертой изнутри. Подобные попытки вызывали у меня только неприличные фантазии. Но тетя Лилия была приветлива, она присела на крышку унитаза, а меня усадила напротив, на край ванной. Секунду она вглядывалась в меня, молча, с огромным состраданием, слезы катились из ее глаз. Затем, прервав молчание, она заговорила не о маме и не о гимназии в Ровно, а о великой силе искусства, о связи между искусством и внутренней жизнью души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278