Казалось, издали, от самого горизонта, надвигается, становясь постепенно все явственнее, какое-то неведомое несчастье. Оно пока еще не здесь, оно пока еще не касается меня, но уже повергает в ужас, от которого стынет кровь, словно на вершинах далеких холмов, окруживших меня со всех сторон, занимается гигантский пожар. Ни для кого это добром не кончится. Ничто уже не будет таким, как было прежде.
Когда на перемене, весело пыхтя, они зубоскалили по поводу какой-то дурочки Джуны с улицы Дюны, которая дает в роще Тель-Арза всякому, кто только сунет ей прямо в руку пол-лиры, либо проезжались насчет толстой вдовы из магазина домашней утвари, которая всякий раз заводит нескольких мальчиков из восьмого класса в склад позади магазина, там задирает подол своего платья и «показывает» им, глядя при этом на то, как они «трут», я ощущал, как наступает на меня изнутри какая-то щемящая тоска. Эта тоска хватала за сердце, казалось, вселенский ужас подстерегает всех людей, мужчин и женщин, жестокий ужас. Он терпелив и расчетлив, он не спешит, он наползает медленно-медленно, окутывая все вокруг себя прозрачной слизью, и, возможно, я и сам, не ведая того, уже поражен этим ужасом.
Однажды, когда были мы в шестом или седьмом классе, вдруг вошла в класс школьная медсестра, суровая женщина с военной выправкой. Одна против тридцати восьми ошеломленных мальчиков героически выстояла она два спаренных урока — и открыла нам всю правду жизни. Без страха и смущения описала она нам всю систему и то, как она функционирует. Цветными мелками начертила на доске эскиз всей «водопроводной сети». Не скрыла от нас ни одной детали: сперматозоиды, яйцеклетки, железы, влагалище, трубы. А затем она представила нам спектакль ужасов: потрясла нас и заставила трепетать, описав двух чудовищ, подстерегающих нас за порогом, — этаких Франкенштейна и «человека-волка» мира секса: беременность и заражение венерическими болезнями.
Потрясенные и подавленные, вышли мы после того урока из класса в мир, который стал казаться мне гигантским минным полем или, скажем, планетой, пораженной эпидемией. Тот мальчик, которым я тогда был, уловил, более или менее, что должно быть втиснуто и куда, а также чем и как это должно быть воспринято, но я совершенно не мог постичь — ради чего человек в здравом уме, мужчина или женщина, захочет запутаться в этих драконовых лабиринтах. Бравая наша медсестра без колебаний открыла нам все — от гормонов до правил гигиены, но забыла упомянуть даже легким намеком, что все эти сложные и опасные процессы иногда связаны и с некоторым удовольствием. Об этом она не сказала нам ни единого слова. Возможно, потому что стремилась защитить нас от опасностей. А возможно, и потому, что она этого не знала.

Наши учителя в школе «Тахкемони» носили в большинстве своем несколько помятые серые и коричневые костюмы, либо пиджаки, которые служили им верой и правдой уже много лет. Учителя требовали от нас проявления уважения и трепетного страха: и господин Монзон, и господин Ависар, и господин Нейман-отец, и господин Нейман-сын, и досточтимый господин Алкалай, и господин Дувшани, и господин Офир, и господин Михаэли… И, конечно, тот, о ком можно было бы сказать «и он один будет царствовать грозно», директор господин Илан, всегда появлявшийся в костюме-тройке, а также брат директора, тоже носивший фамилию Илан, но уже появлявшийся в обычном костюме, без жилетки.
Когда любой из перечисленных учителей входил в класс, мы почтительно вставали и не садились до тех пор, пока не получали милостивого намека на то, что мы удостоились права присесть. К преподавателям мы обычно обращались «мой учитель» и непременно в третьем лице: «Мой учитель, не он ли велел мне принести записку от родителей? Но ведь родители уехали в Хайфу. Не согласится ли он, мой учитель, чтобы, с его разрешения, я принес эту записку в понедельник?» Или: «Не думает ли мой учитель, что в данном случае он несколько преувеличивает»? (В этой фразе местоимение «он» относится, конечно же, не к учителю — никто из нас никогда не осмелился бы обвинить учителя в преувеличении: «он» — это всего лишь пророк Иеремия, или поэт Бялик, чьи огненные стихи мы как раз проходили).
Что же до нас, учеников, то личные имена наши были навсегда стерты в тот миг, как переступили мы порог школы «Тахкемони»: учителя наши обращались к нам только по фамилиям — Бозо, Сарагости, Валеро, Рыбацкий, Альфаси, Клаузнер, Хаджадж, Шлайфер, Де Ла Мар, Данон, Бен-Наим, Кордоверо, Аксельрод…
Был у них широкий ассортимент наказаний, у наших учителей в школе «Тахкемони»: пощечина, удар линейкой по кончикам пальцев протянутой руки, резкое встряхивание за плечи, изгнание на школьный двор, вызов в школу родителей, грозное замечание в школьном журнале, переписывание главы из ТАНАХа (утонченность наказания состояла именно в том, что это надо было сделать с одним текстом двадцать раз), а также многократное переписывание прописных истин, которые требовалось выстроить в одинаковые пятьсот строк: «Болтать на уроке строго возбраняется», «Домашние задания следует готовить к сроку». Те, чей почерк был недостаточно разборчив, обязаны были дома переписывать целые страницы из книг по каллиграфии (в нашей школе были в ходу две такие книги).
Тех, кого поймали с неподстриженными ногтями, невымытыми ушами, либо слегка почерневшим воротничком рубашки, тут же со стыдом отправляли домой. Но прежде, чем пойти домой, провинившийся вынужден был стоять перед классом и серьезно, громко и четко декламировать:


Я — неряха из нерях,
Если не отмоюсь,
Буду выброшен я — бах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278