У господина Крохмаля был крохотный закуток на спуске улицы Геула, там он, бывало, сидел целыми днями в кожаном фартуке, в сильных очках и лечил кукол:

Художественное лечение, гарантия из Данцига,
доктор игрушек.

Когда-то, когда мне было лет пять, дядя Густав починил мне бесплатно в своей крохотной мастерской мою рыженькую куклу-танцовщицу, мою Цили, у которой отбился ее бакелитовый носик. Тонким клеем и рукой художника вылечил ее господин Крохмаль, да так, что даже шрам был почти незаметен.
Господин Крохмаль верил в возможность диалога с нашими арабскими соседями: по его мнению, жителям квартала Керем Авраам следовало бы собрать маленькую, но представительную делегацию и отправиться на переговоры с мухтарами, шейхами и другими уважаемыми людьми близлежащих кварталов и деревень. Разве не царили здесь всегда корректные добрососедские отношения, и даже если вся страна сошла нынче с ума, все равно нет никакой убедительной причины, чтобы это происходило и здесь, на северо-западе Иерусалима, где нет никакого конфликта, никаких разногласий между сторонами…
Если бы он хоть немного владел арабским или английским, то он, Густав Крохмаль, который много лет лечит арабские игрушки точно так же, как и еврейские, не делая между ними никаких различий, он сам бы поднялся, взял свою палку, пересек пустынное поле, лежащее между нами и ими, и, переходя от дома к дому, стучался бы во все двери и объяснял бы все самыми простыми словами…
Сержант Вилк, Давид-Дудек, стройный красавец выглядевший, как английский полковник в синема (он и в самом деле служил некогда у британцев, будучи иерусалимским полицейским) пришел к нам однажды вечером, пробыл недолго, принес мне в подарок коробку шоколадных «кошачьих язычков» производства фабрики Це Де, выпил чашку кофе, смешанного с цикорием, съел два коричневых печенья, вскружил мне голову великолепием своего отглаженного черного мундира с рядами серебряных пуговиц, своей кожаной портупеей, своим черным пистолетом в блестящей кожаной кобуре на бедре (пистолет затаился в ней, словно грозный лев, который дремлет до времени в своем логове, только рукоятка возбуждающе поблескивала, выглядывая из кобуры и вызывая во мне скрытую дрожь всякий раз, когда я взглядывал на нее). Дядя Дудек пробыл с нами четверть часа и только после уговоров со стороны моих родителей соизволил кинуть нам два-три довольно завуалированных намека из того немногого, что сам он уловил из туманных намеков британских офицеров полиции, весьма высокопоставленных и вполне информированных:
— Напрасны все ваши подсчеты. Напрасны все ваши догадки. Никакого раздела не будет. Не будет здесь никаких двух государств, ибо поскольку Негев весь останется в руках британцев, чтобы они могли защищать свои гигантские базы в Суэце. Британцы собираются удерживать в своих руках также и Хайфу, город и порт, большие аэродромы в Лоде, в Экроне, в Рамат-Давид, не отдадут и комплекс своих военных баз в Сарафанде. Все остальное, в том числе и Иерусалим, получат арабы, поскольку Америка хочет, чтобы за все это они согласились уступить евреям полоску земли между Тель-Авивом и Хедерой. На этой полоске евреям будет позволено создать автономный кантон, этакий еврейский Ватикан. И там им разрешат принять еще сто, самое большее, сто пятьдесят тысяч еврейских беженцев, из тех, что томятся в лагерях перемещенных лиц. В случае необходимости, несколько тысяч морских пехотинцев с гигантских миноносцев американского шестого флота будут охранять эту полосу, ибо поскольку они совершенно не верят, что евреи в таких условиях смогут защитить себя сами.
— Но ведь это гетто! — вскричал господин Абрамский жутким голосом. — Черта оседлости! Карцер!
Густав Крохмаль улыбнулся и предложил примирительно:
— Было бы намного лучше, если бы эти американцы взяли себе бесплатно, в подарок, эту Лилипутию, которую они хотят дать нам между Тель-Авивом и Хедерой, а вместо этого окажут нам такую великую милость и передадут два своих авианосца: так нам будет намного удобнее и намного безопаснее. Да и не так тесно.
А Мала Рудницкая все уговаривала полицейского, увещевала его, словно умоляя сохранить ей жизнь:
— А Галилея? Галилея, дорогой Дудек? А плодородные северные долины? Даже долины не наши? Почему нельзя хотя бы это оставить нам? Почему же надо отобрать у бедняка последнюю овечку?
Папа заметил с грустью:
— Нет такого понятия, Мала, «последняя овечка бедняка». Одна-единственная овечка и была у него, но и ту пришли и отобрали.
И тут, после недолгого молчания, взорвался дедушка Александр. Он кипел гневом, весь покраснел и совершенно вышел из себя:
— Абсолютно прав этот негодяй Смит из мечети в Яффо! Он прав! Мы и вправду только грязь! Ну что — это конец! Все! Хватит! (Это — по-русски). Очень даже правы все эти антисемиты во всем мире. Прав Хмельницкий. Прав Петлюра. И Гитлер тоже прав: ну что , ведь и вправду есть над нами какое-то проклятие! Вот уж воистину, Бог ненавидит нас! Ну, так и я, — застонал дедушка, весь пунцовый, брызжущий слюной во все стороны, стуча кулаком по столу с такой силой, что звенели ложечки в чайных стаканах, — так и я… ну что… я сказал , что точно так, как Он, Бог, ненавидит нас, так и я, в свою очередь, ненавижу его! Ненавижу Бога! Пусть Он сдохнет! Притеснитель из Берлина уже сожжен, но там, на небесах, сидит еще один Гитлер! Намного, намного хуже! Ну, что! Сидит себе там и смеется над нами, негодяй!
Бабушка Шломит схватила его за руку и приказала:
— Зися! Хватит! Что ты говоришь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278