ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
»
Быть может, именно таким образом, в различных кафе, на фоне нескончаемых бесед моих родителей с их друзьями о политике и истории, философии и литературе, о борьбе профессоров в университете и о заговорах редакторов с издателями, бесед, смысла которых я понять не мог, быть может, именно по вине одиночества и скуки превратился я постепенно в маленького шпиона.
Иначе говоря, я придумал для себя тайную игру, в которую я мог играть долгими часами, не двигаясь с места, не произнося ни слова, не нуждаясь ни в каких подручных средствах, даже в карандаше и бумаге: я разглядывал незнакомых людей в кафе и пытался угадать — по их одежде и жестам, по той газете, которую они читали, по той еде, которую они заказали, — кто они, откуда прибыли, чем они вообще занимаются, чем занимались перед тем, как придти в это кафе, куда направятся отсюда. По выражению лица я пытался представить себе, о чем думает эта женщина, которая время от времени сама себе улыбается, о чем вспоминает худощавый парень в кепке, не сводящий глаз с входной двери и испытывающий разочарование всякий раз, когда входит новый посетитель. И как выглядит та, которую он с нетерпением ожидает в кафе? А еще я, навострив уши, украдкой ловил обрывки разговоров. Я вытягивал шею, чтобы заглянуть и увидеть, что читают в кафе, пытался понять, кто торопится продолжить свой путь, а кто расселся с удобством и надолго.
И, опираясь на внешние признаки, придумывал им, посетителям кафе, невероятные истории, сложные, запутанные биографии, от которых порою волосы вставали дыбом. Вот женщина с глубоким декольте, сидящая там, у углового столика, в клубах густого дыма. Губы ее горько поджаты, она курит в одиночестве, и вот уже трижды в течение часа — если судить по большим часам на стене над стойкой — она встает и исчезает в женском туалете, возвращается и сидит перед своей постепенно пустеющей чашкой, курит сигарету за сигаретой, вставляя их в коричневый мундштук, и украдкой поглядывает на смуглого человека, усевшегося прямо в пальто за столик у самой вешалки. Как-то она даже встала со своего места, подошла к человеку в пальто, нагнулась к нему и сказала два-три слова, в ответ на которые он лишь слегка наклонил голову, а она вернулась на свое место и снова курит. До чего же много возможностей для истолкования этой сцены. До чего же богат — до головокружения — калейдоскоп сюжетов и историй, которые можно сложить из этих осколков! А быть может, всего-то и попросила она у смуглого мужчины, чтобы он передал ей газету «Утро», когда кончит ее просматривать?
Глаза мои напрасно пытались не смотреть на очертания роскошного бюста той женщины, что сидела за угловым столиком, но стоило мне зажмурить глаза, как бюст становился еще ближе, я ощущал излучаемое им тепло и, казалось, погружал в него свое лицо. Коленки мои начинали дрожать. Эта женщина ждет здесь своего возлюбленного, обещавшего придти и позабывшего о своем обещании: вот почему она в отчаянии все курит и курит одну сигарету за другой, вновь и вновь заказывает чашку черного кофе, чтобы превозмочь слезы, сдавившие ей горло. Время от времени она исчезает в дамском туалете, чтобы под слоем пудры скрыть следы слез…
А вот человеку в толстом пальто официант подает сейчас рюмочку ликера, чтобы заглушил он свое горе: его жена взяла и сбежала с молодым любовником. Быть может, они, его сбежавшая жена и ее любовник, плывут буквально в эту минуту на роскошном корабле, танцуют, прижавшись друг к другу, в свете луны, отражающейся в водах океана, веселятся на балу, устроенном капитаном на палубе. Мечтательная музыка (такую слышал я в кинотеатре «Эдисон») обволакивает танцующих, которые держат путь в самые фешенебельные, полные разврата, места — Санкт-Мориц, Сан-Марино, Сан-Франциско, Сан-Паулу, Сан-Суси.
Отсюда я плел свою паутину дальше. Молодой любовник, которого я представил себе в образе мужественного и горделивого моряка, изображенного на коробке сигарет «Нельсон», — это тот самый парень, что обещал беспрерывно курящей женщине встретиться здесь нынешним вечером. Но теперь он уже далеко отсюда, на расстоянии тысячи миль. Понапрасну она его дожидается. «Неужели и вы, мой господин, тоже всеми покинуты и пребываете в полном одиночестве? Неужели подобно мне остались вы один-одинешенек в целом мире?» Так — на языке издательства «Оманут», выпускавшего в 20–30 годах прошлого века хорошие переводные романы, на языке детских книг писателя Цви Либермана-Ливне — спросила женщина того мужчину в пальто, когда подошла к его столику и нагнулась к нему, а он ответил согласным наклоном головы. Еще немного, и эти двое, всеми покинутые, встанут и вместе выйдут из кафе, а на улице возьмутся за руки, не ощущая потребности в словах.
Куда они направятся?
Воображение рисовало мне аллеи и парки, скамейку, залитую лунным светом, тропинку, ведущую к маленькому домику, окруженному высоким каменным забором: там горит свеча, ставни закрыты, льется музыка… А далее история становится такой сладкой и жуткой, что я не в силах рассказать ее самому себе, не в силах ее вынести, и я изо всех сил тороплюсь избавиться от этого сюжета, от этой пары-не-пары.
Переключившись, я начинаю глазеть на двух немолодых джентльменов, усевшихся за соседний с нами столик. Играя в шахматы, они переговариваются на иврите с сильным немецким акцентом, один из них посасывает, гладит, ласкает пальцами погасшую трубку, выточенную из красного дерева, а другой то и дело вытирает клетчатым платком невидимый пот на своем высоком лбу. Вдруг подходит официантка и шепотом сообщает что-то джентльмену с трубкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278
Быть может, именно таким образом, в различных кафе, на фоне нескончаемых бесед моих родителей с их друзьями о политике и истории, философии и литературе, о борьбе профессоров в университете и о заговорах редакторов с издателями, бесед, смысла которых я понять не мог, быть может, именно по вине одиночества и скуки превратился я постепенно в маленького шпиона.
Иначе говоря, я придумал для себя тайную игру, в которую я мог играть долгими часами, не двигаясь с места, не произнося ни слова, не нуждаясь ни в каких подручных средствах, даже в карандаше и бумаге: я разглядывал незнакомых людей в кафе и пытался угадать — по их одежде и жестам, по той газете, которую они читали, по той еде, которую они заказали, — кто они, откуда прибыли, чем они вообще занимаются, чем занимались перед тем, как придти в это кафе, куда направятся отсюда. По выражению лица я пытался представить себе, о чем думает эта женщина, которая время от времени сама себе улыбается, о чем вспоминает худощавый парень в кепке, не сводящий глаз с входной двери и испытывающий разочарование всякий раз, когда входит новый посетитель. И как выглядит та, которую он с нетерпением ожидает в кафе? А еще я, навострив уши, украдкой ловил обрывки разговоров. Я вытягивал шею, чтобы заглянуть и увидеть, что читают в кафе, пытался понять, кто торопится продолжить свой путь, а кто расселся с удобством и надолго.
И, опираясь на внешние признаки, придумывал им, посетителям кафе, невероятные истории, сложные, запутанные биографии, от которых порою волосы вставали дыбом. Вот женщина с глубоким декольте, сидящая там, у углового столика, в клубах густого дыма. Губы ее горько поджаты, она курит в одиночестве, и вот уже трижды в течение часа — если судить по большим часам на стене над стойкой — она встает и исчезает в женском туалете, возвращается и сидит перед своей постепенно пустеющей чашкой, курит сигарету за сигаретой, вставляя их в коричневый мундштук, и украдкой поглядывает на смуглого человека, усевшегося прямо в пальто за столик у самой вешалки. Как-то она даже встала со своего места, подошла к человеку в пальто, нагнулась к нему и сказала два-три слова, в ответ на которые он лишь слегка наклонил голову, а она вернулась на свое место и снова курит. До чего же много возможностей для истолкования этой сцены. До чего же богат — до головокружения — калейдоскоп сюжетов и историй, которые можно сложить из этих осколков! А быть может, всего-то и попросила она у смуглого мужчины, чтобы он передал ей газету «Утро», когда кончит ее просматривать?
Глаза мои напрасно пытались не смотреть на очертания роскошного бюста той женщины, что сидела за угловым столиком, но стоило мне зажмурить глаза, как бюст становился еще ближе, я ощущал излучаемое им тепло и, казалось, погружал в него свое лицо. Коленки мои начинали дрожать. Эта женщина ждет здесь своего возлюбленного, обещавшего придти и позабывшего о своем обещании: вот почему она в отчаянии все курит и курит одну сигарету за другой, вновь и вновь заказывает чашку черного кофе, чтобы превозмочь слезы, сдавившие ей горло. Время от времени она исчезает в дамском туалете, чтобы под слоем пудры скрыть следы слез…
А вот человеку в толстом пальто официант подает сейчас рюмочку ликера, чтобы заглушил он свое горе: его жена взяла и сбежала с молодым любовником. Быть может, они, его сбежавшая жена и ее любовник, плывут буквально в эту минуту на роскошном корабле, танцуют, прижавшись друг к другу, в свете луны, отражающейся в водах океана, веселятся на балу, устроенном капитаном на палубе. Мечтательная музыка (такую слышал я в кинотеатре «Эдисон») обволакивает танцующих, которые держат путь в самые фешенебельные, полные разврата, места — Санкт-Мориц, Сан-Марино, Сан-Франциско, Сан-Паулу, Сан-Суси.
Отсюда я плел свою паутину дальше. Молодой любовник, которого я представил себе в образе мужественного и горделивого моряка, изображенного на коробке сигарет «Нельсон», — это тот самый парень, что обещал беспрерывно курящей женщине встретиться здесь нынешним вечером. Но теперь он уже далеко отсюда, на расстоянии тысячи миль. Понапрасну она его дожидается. «Неужели и вы, мой господин, тоже всеми покинуты и пребываете в полном одиночестве? Неужели подобно мне остались вы один-одинешенек в целом мире?» Так — на языке издательства «Оманут», выпускавшего в 20–30 годах прошлого века хорошие переводные романы, на языке детских книг писателя Цви Либермана-Ливне — спросила женщина того мужчину в пальто, когда подошла к его столику и нагнулась к нему, а он ответил согласным наклоном головы. Еще немного, и эти двое, всеми покинутые, встанут и вместе выйдут из кафе, а на улице возьмутся за руки, не ощущая потребности в словах.
Куда они направятся?
Воображение рисовало мне аллеи и парки, скамейку, залитую лунным светом, тропинку, ведущую к маленькому домику, окруженному высоким каменным забором: там горит свеча, ставни закрыты, льется музыка… А далее история становится такой сладкой и жуткой, что я не в силах рассказать ее самому себе, не в силах ее вынести, и я изо всех сил тороплюсь избавиться от этого сюжета, от этой пары-не-пары.
Переключившись, я начинаю глазеть на двух немолодых джентльменов, усевшихся за соседний с нами столик. Играя в шахматы, они переговариваются на иврите с сильным немецким акцентом, один из них посасывает, гладит, ласкает пальцами погасшую трубку, выточенную из красного дерева, а другой то и дело вытирает клетчатым платком невидимый пот на своем высоком лбу. Вдруг подходит официантка и шепотом сообщает что-то джентльмену с трубкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278