Сильный влажный ветер субботы вымел с полуострова все остатки жаркой
не по сезону погоды. Это был первый день самого длинного в году уик-энда,
который длится пять дней. Для всех это означало подведение годовых итогов,
а для меня только то, что все офисы были закрыты, так что я не мог начать
с логически обоснованного места.
Тогда я просто записал по пунктам все, что я знал о Говарде Бриндле.
Список получился весьма тощий. Говард не часто говорил о себе, а если
и говорил, то мало. Воспитывался он, я думаю, у деда в бабкой. Где-нибудь
а Огайо или Индиане. Видимо, после того, как дед вышел в отставку, они
переехали во Флориду, в Бродентон. Говарду тогда было около десяти, может,
чуть больше. Потом самое начало колледжа. Флоридский университет. Защитник
в футбольной команде. Легкая атлетика. Сколько же лет назад это было?
Замена защитника в команде. Три игры из девяти в "Дельфинах".
Дисциплинарные проблемы, сказал он. Думаю, он просто слишком часто
пропускал тренировки, вряд ли что-либо более серьезное. Видимо, потом
пытался удержаться в команде, но его не оставили даже запасным.
"Дельфины", наверное, долго терпели его маноирование тренировками. Он
просто не умеет проталкивать себя, как он выразился. То есть тренера ему
убедить не удалось. Так что он ушел. Когда это было? Три года назад?
Раньше? Далее следует большой пробел: я ничего о нем не знаю с "Дельфинов"
и до тех пор, как он появился в Бахайя Мар. Знаток заботливого обращения с
судами, неплохой моряк. Пьет только пиво. Не курит. Выглядит неплохо.
Немного расплылся, но по-прежнему в отличной форме. Карие глаза, отросшие
светлые волосы. Голос высоковат.
Я взял пачку новеньких пятидесяток из своего неприкосновенного
запаса. Я перебрал мою коллекцию визитных карточек. Надпись
"Исследовательская ассоциация" выглядела вполне подходяще, к тому же у
меня было еще десять штук - новеньких, глянцевых и совершенно чистых.

Как я узнал в Бахайя Мар, ее звали Луис Харрон. Разумеется, она была
в состоянии вести хозяйство, несмотря на то, что оно было для нее немного
великовато после смерти ее мужа. Ее дом стоял над одним из тех каналов,
что тянутся на юго-запад от Шестьдесят шестой дамбы, длинное приземестое
белое строение, истинно багамской щеголеватостью, прячущееся за живой
изгородью, которая когда-то защищала дом от пыли проходящей рядом дороги.
Теперь здесь мало кто ездит. На площадке, засыпанной белой речной галькой,
стояли восемь перевозочных средств. Пара фургонов, пара "фольксвагенов",
пикап с откинутым верхом, пара прицепов-домиков и сияющая "тойота".
Транспорт молодежи. Машины старой закалки выходят из моды. Молодой
человек, живущий в Соединненых Штатах, обязан платить двенадцать сотен
долларов в год за страховку, чтобы легально купить машину старого образца.
И то закон гласит, что в случае аварии молодой человек будет иметь столько
комиссий, что в итоге не захочет получать по страховому полису. Так что
молодежь предпочитает новые модели, и в угоду этим детям-переросткам
Детройт создает все новые, сверкающие лаком и поражающие
самолетоподобностью форм и чудесностью показателей игрушки.
Я трижды нажал на кнопку звонка, прежде чем пневматическое устройство
ворот сработало - с ужасающим звуком. Тем временем ко мне от дома
подходила стройная, высокая темноволосая женщина. Она была босиком, в
старых растянутых рейтузах и выцветшей футболке, на которой
полуисчезнувшая, как предостередение призрака, красовалась розовая
надпись: "Гавайи-Пять". На лбу у нее был смазанный след не то сажи, не то
земли, выглядела она немного взвинченной, и, оказывается, была отлично
осведомлена обо мне.
Она нахмурилась, улыбнулась, позволила мне войти и закрыла ворота,
приговаривая:
- Где же, где же, где же? М-ммм? Бахайя Мар! Год назад. Как же
назывался тот большой парусник? "Бама Дама?"
- "Бама Гала", берлога Алабамского Тигра.
- Ага, вспомнила! Боже мой! Год назад, а я помню все, как сейчас. Мы
тогда целой толпой ввалились на ваше яхту. Приношу запоздалые извенения.
Входите, входите. Полный бардак. Моя служанка умерла. Вот ведь черт
побери, а? Она не ушла, не сбежала с мальчишкой, она не подожгла дом. Она
просто умерла. Что вызывает во мне противоречивые чувства. Но будь я
проклята, если найдется хоть один человек, который не остался к этому слеп
и глух. Как ваше имя? Я не припомню.
- Тревис Мак-Ги.
- Ну конечно же! У меня совершеннор дырявая память на имена. Извините
за беспорядок. Мой цыпленок приехал на рождественские каникулы, и мне так
не хватает теперь еще одной пары рук. Вы только взгляните на них! Сила
есть, ума не надо. У меня просто опускаются руки, едва я взгляну в их
сторону. Хотите чего-нибудь выпить? Что я могу для вас сделать, Тревис?
- Я делаю одну необычную работу для своего друга. Необычную в смысле
немного странную. Он занимается изучением людей той редкой породы, которые
в одиночку плавают вокруг света на маленьких яхтах.
- Уверяю вас, я ему не подхожу!
- И я тоже, Луис. Но он расспрашивал меня о биографии Говарда
Бриндля, и я сказал, что он, кажется, работал у вас и у вашего мужа, и мой
друг попросил меня зайти к вам и узнать ваше впечатление о Говарде.
Она задумалась. Лоб ее пересекла вертикальная морщинка, взгляд ее
медленно переходил с предмета на предмет, веки чуть подрагивали.
- Так Говард предпринял какой-то отчаянный вояж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85