Если нам улыбнется удача, пятьдесят процентов всех
ценностей следует мне, по шестнадцать - Джо и Фрэнку и по девять вам с
Майером. Если нам удастся вытянуть на всех два миллиона, вы получите по
180 тысяч каждый. Если - ничего, то мы просто хорошо проведем время, и это
не будет стоить вам ни гроша.
Я взглянул на Майера. Майер поджал губы, наморщил лоб и спросил:
- Какими это судьбами, Тед, ты заполучил такую ширарную яхту?
- Да вот посчастливилось, - ухмыльнулся он.
- Вопрос по существу, а Левеллен? - подмигнул я.
Он в упор посмотрел на меня, и этот взгляд я запомнил надолго. Он
выглядел, как выглядят все профессора: мягкий, педантичный, вежливый и
суетливый. Он смотрел на меня из-под выгоревших на солнце бровей, сквозь
светлые длинные ресницы. Однажды я спасал большую голубую цаплю. Какие-то
кретины прострелили ей крыло мелкой дробью. После того, как мне удалось
наконей поймать и спеленать ее своим плащем, засунуть под мышку, а
свободной рукой сжать ее огромный смертоносный клюв, она затихла и только
смотрела на меня не мигая. В этом взгляде была вся гамма испуга и надежды.
Что я собираюсь делать? Захочу ли я убить и съесть ее, как другие? Или
помогу? Страх плескался в глубине ее мутно-золотистых, широко раскрытых
глаз.
Левеллен пожал плечами и отвел взгляд. Но за те несколько секунд, что
он смотрел на меня, мне открылся совершенно новый человек.
- В конце концов, вы имеете на это право, - сказал он. - На Багамах
было три намеченных места. Мы с Гулей обследовали их, тогда еще на
"Телепне". Одно оказалось пустышкой. Из другого мы извлекли шестнадцать
фунтов серебра в слитках. А из третьего добыли семьсот золотых монет,
мексиканской чеканки. Потом нам пришлось срочно удирать - новое
правительство Нассау имеет дурное обыкновение забирать себе сто процентов
найденного клада. Я обошел несколько нумизматических раритетов... Теперь
не время, джентельмены, обсуждать, как и когда я оберну находку в обычные
деньги. Достаточно всем знать, что я смогу это сделать... Если, конечно,
будет, что оборачивать. Я думаю, что скорее всего, будет. А на то золото,
вернее, на часть его, я купил "Лань".
Майер вздохнул и кивнул, соглашаясь. Вот так мы начали свою работу.
Делладио устроил нам "крышу" - официальные геодезические исследования
шельфа. "Лань" стала на якорь в намеченной бухте. Мы отметили буйками
район поисков. Работа велась со старого неповоротливого ялика, который
Делладио и Хейс оснастили мощным мотором и генератором, и, разумеется,
воздушным компрессором для наполнения балонов аквалангов.
Мы располагали прочной пластиковой трубкой длиной в двести с лишнем
футов и два дюйма в диаметре, открытой с одного конца и особо устроенной с
другого. Процедура поиска состояла в том, что намеченный конец
закреплялся, а весь шланг спускался вниз, пока над поверхностью воды
оставалось не более фута. Тогда вниз по шлангу спускался электронный зонд,
а наверху у монитора кто-нибудь следил за показаниями по мере того, как
зонд проходил древние наслоения песка, ила и тому подобного.
Мы работали на намеченном участке, на всякий случай проверяя все щели
в пределах тридцати футов от границы. И старались не думать, что простой
математический расчет показывает, что три квадратных мили требует сто
двадцать тысяч погружений. А нас было всего пятеро. Мы с Майером больше
мешали, пока не научились управляться с вертким шлангом. Но уже через
неделю мы знали, когда надо остановиться и как осторожно вытащить наверх
электронный зонд, не повредив содержимого. В итого, после того, как мы
основательно сработались, у нас получалось пять погружений в час. Но мы не
могли работать больше восьми часов в день, так что за день выходило сорок
погружений. Майер заметил, что работая все семь дней в неделю, нам
понадобится не менее восьми лет, чтобы исследовать весь район.
Мы менялись попарно каждый час или каждые пять погружений, в
зависимости от того, что получалось раньше. Погода стояла самая
подходящая. Но труд был настолько тяжел, что мы уже начинали временами
забывать, а для чего мы это, собственно, делаем. С наступлением сумерек мы
помечали буем место последнего погружения, а затем, беря за координатные
оси мыс, далеко вдававшийся в море и "Лань", неподвижно стоявшую на якоре,
отмечали место на сетке на тот случай, если с буем что-нибудь случится.
Предосторожности были не излишни, хоть мы и спорили на этот счет
бесконечно. Сто двадцать тысяч погружений вполне достаточно, нам не
хотелось делать одно и тоже дважды. Затем мы возвращались в бухту, смывали
соль и ил, готовили ужин на десятерых, съедали его с азартом тиранозавров,
и не меньше получаса сидели погруженные в нирвану, отвалясь от стола,
чувствуя себя совершенно разбитыми и несчастными, зато сытыми.
Мы старались не думать, что будет, если мы наконец увидим
долгожданные показания. Само собой подразумевалось, что "Лань" немедленно
встанет рядом с буем, а мы начнем понемногу поднимать металл на борт, но
как долго придется это делать, не хотел думать никто. Была, правда, идея
собрать все под днищем в крепкую металлическию сеть, закрепить у борта и
таком виде вывести из бухты, а там разобраться.
Вокруг нас постоянно сновали акулы. Это был самый распростаненный тип
мелководья. Я бы, пожалуй, чувствовал себя неуютно, если бы мы работали в
стоячей воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85