рак, паралич, водородная бомба, в
конце концов. Все остальные твари играют за своими столами, поменьше, но
играют решительно все: от зеленой мухи до шустрой рыжей лисы.
К тому времени, когда я взялся за бритву, дурацкие мысли уже не лезли
в мою голову. Сон, приснившийся накануне, может исказить целый день. Все
было очень просто: я побывал на "Лани", вспомнил наши поиски, а с ними и
Банни Миллза. Скорее всего, он никогда не был в состоянии убить человека,
ни в тот момент, ни до, ни после. Просто так сложилось время и место.
Иногда именно время и место делают убийство возможным, даже необходимым.
Меня спасли реакция и расторопность Теда, Господь на этот раз не опустил
карающую десницу. Но Банни и вправду чуть не пригвоздил меня, и, вероятно,
память об этом сильнее, чем я думал, врезалась мне в психику.
Я уже закончил бриться, как вдруг раздался требовательный звонок в
дверь. И еще один. Я завернулся в большое желтое купальное полотенце и
пошел открывать.
В комнату ко мне впорхнула Гуля, порывистая, взволнованная, с
улыбкой, так быстро пробежавшей по лицу, что это было похоже на гримасу.
Она была одета во что-то белое и короткое. Голос ее взлетал и падал, она
говорила очень быстро. Она расхаживала по маленькой студии взад и вперед,
как нетерпеливая собака, которую позвали на прогулку, но почему-то все не
ведут и не ведут. Она беспрестанно встряхивала головой и кривила губы. Ну
да, она с восьми утра на ногах - проснулась сразу и сразу вскочила, просто
поняла, что больше спать не может. Она поняла, что больше не может спать,
и что я прав. Совершенно прав. Да. Теперь ей все равно.
- Ты видишь, большой вопрос, любила ли я его вообще когда-нибудь.
Одно дело - смириться с мыслью, что у тебя галлюцинации и думать, как это
ни ужасно и печально, что ты потихонечку сходишь с ума; и совершенно
другое - рассортировать это все по полочкам и высказать вслух. Решить,
пойду ли я обратно к нему и предложу ли начать все сначала? Ладно,
предположим, все это были галлюцинации и так далее, и на самом деле ничего
не случилось. Что же из этого следует? Что я предпочту? Быть теперь на
яхте вместе с ним, плыть на юг от Гавайев и несть дальнейшую чушь? Идти
дальше с огромным чемоданом, набитом в полном смысле этого слова ничем,
потому что я боюсь себе сказать правду: голубушка, ты только вообразила,
что влюблена? Ну уж нет, это не так, Трэв! И да что ж это т-такое, я не
м-могу даже...
- Расплакаться?
- О Господи. Ну вот, а я столько времени потратила на свои глаза.
Взгляни на меня.
- Я и так смотрю на тебя.
- Я имею в виду, взгляни не так, как ты обычно смотришь.
- Если тебе не нравится, выйди за дверь, сосчитай до десяти, войди и
мы начнем все снова. Лу Эллен.
- Я уже здесь. И со мной такая куча прблем!
- Тебе не следавало, в таком случае, столь коротко меня ними
знакомить.
- Знаешь, из всего того, что мне следавало бы делать, можно составить
список, длиной в милю!
- Тогда мой будет в две.
- Ох, черт бы все побрал, Трэвис. Черт бы все побрал, мой милый.

Моя память, созвучная нынешним нашим проблемам, снова унесла меня в
ту ночь, когда мы плыли по темному заливу, а Левеллен нервничал у
Полуденного ключа. Она сидела, такая маленькая и несчастная на носу
"Молнии", а я ощущал задумчивое желание, глядя на ее фигурку, на стройные
бедра, едва прикрытые белыми шортами. Это и все другие воспоминания о ней
странным образом сочетались с непосредственной и чудесной реальностью ее
присутствия, с ее здесь-и-сейчас, так что мне казалось, что я нахожись в
настоящем и прошлом одновременно. Но минутой спустя она вдруг резко села и
расплакалась, так что ни времени, ни возможности перебирать воспоминания
не осталось. Вся моя застарелая ностальгия мгновенно улетучилась, едва я
вспомнил о проблемах настоящего момента.
Мы вздохнули и уютно устроились на все еще разобранной постели,
бормоча и улыбаясь, как дети. "М-м", - сказала она. И добавила: "Да
ладно". Внезапно вывернувшись у меня из-под руки, быстро поцеловала меня и
спряталась опять. Ее глаза сияли и лучились.
- Я все равно собиралась с тобой это проделать.
- Еще раз расставить все по местам?
- Я хочу сказать, я решила, что будет только справедливо, если ты и
вправду потребуешь этого от меня.
- Что значит "справедливо"?
- Я же беззастенчиво тобою пользуюсь.
- Преднамеренно?
- Ну разумеется, черт бы тебя побрал. Кроме того, я занимаю у тебя
достаточно времени своими бреднями. Правда, я никогда не давала тебе
случая.
- В самом деле?
- Конечно! Я-то знаю, что я такое. И теперь, когда мы оба знаем, что
в моей голове происходит что-то забавное, ты вернешься во Флориду, а я
наверное буду думать о том, как развестись с Говардом, повидаю его и,
вероятно вернусь на яхту; мы продолжим круиз и я накоплю еще кучу
странностей. Нет, все это слишком жутко. Я не смогу выдержать этого
заново. Никогда. Но существует одна единственная вещь, которая могла бы
удержать меня от возвращения к нему. Ты понимаешь? Только одна, и зависит
она от нас. Еще тысячу лет назад я хотела, чтобы ты сделал это, а ты
отнекивался... Ты был невероятно, невыносимо упорен в своем отказе.
- Я вообще упрям в отказе от противозаконных деяний. Это один из
дефектов моей натуры.
Я развернул ее и дернул за гладкий блестящий локон ее чудесных волос.
Она снова встряхнула головой и меня обдало душистым запахом ее свежести и
естественности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85