Хотелось говорить прапорщику вздор, нелепицу, чтобы заставить его еще выше поднять брови и округлить глаза.
Скоповский пробовал все: анекдоты, философию. Врал, рассказывал невероятные вещи. Прапорщик, однако, не мог удивиться больше, чем удивился раз навсегда. Он смотрел на Скоповского ясными глазами.
Скоповский начинал злиться. Он придирался, он просто глумился. Может быть, прапорщик хотя бы обидится?
Но прапорщик бормотал:
- Вы это так... вы нарочно... только напускаете на себя. Вы хотите вывести меня из терпения...
- Ваша тарелка, прапорщик Чечулин, с успехом заменяющая вам физиономию, может хоть кого взбесить.
- Дайте ему по морде, Скоповский, - и баста! - советовал третий офицер с бородкой a la Николай Второй, скучая наблюдавший эту сцену.
...Конники окружили холм, на котором расположилась батарея. Роща наполнилась всадниками, но артиллеристы ничего не замечали, полагая, что находятся в тылу, и даже не выставили охранения.
- Итак, вернемся к теории относительности, - разглагольствовал Скоповский. - Все в мире относительно, даже ваша глупость. Прямая линия вовсе не прямая, кратчайшее расстояние - не кратчайшее, прогресс идентичен с тем, что физика называет процессом, анализ - функцией, а церковь оправданием через добрые дела. Вздор, что всем присущи одинаковые формы сознания! Каждая личность - замкнутый в себе мир, который осуществляет заложенные в нем возможности. Мы все трагически разобщены. Никакой лестницы к все большему совершенствованию не существует. Законы, действительные для капитана Скоповского, непригодны для прапорщика Чечулина. Мы до ужаса одиноки и даже не можем сообщить о своей боли, как таракан не может поделиться впечатлением с блохой, а пробковый дуб изложить свои взгляды иволге. Вселенная - аквариум. Социализм - утопия. Вы - идиот. И вообще - дайте мне папиросу.
Конники выскочили на поляну. Рябой бомбардир только что собирался покрыть козырным валетом пикового туза наводчика и уже замахнулся, чтобы щелкнуть картой по колоде. Тютяев только что хотел крикнуть, что опять кто-то взял ведро и нечем поить лошадей.
- Руки вверх! - весело крикнул Няга, как будто командовал на параде.
Скоповский, а за ним и другие выскочили из палатки. Ординарец Кузя стоял у костра, подняв кверху руки. Рубаха у него вылезла, и виден был голый живот. Он был особенно неказист в эту минуту.
Прапорщик Чечулин покосился на Скоповского, поднял ли тот руки, чтобы поступить так же, как он. Скоповский был без кителя, он стоял в небрежной позе, засунув руки в карманы. Он стоял, как посторонний зритель, и ждал, что будет дальше.
- Господа артиллеристы! - все так же весело продолжал Няга. - Нижних чинов мы не трогаем, начальство кончайте сами.
Конь Няги так и плясал и мордой едва не касался плеча бомбардира.
Артиллеристы переглянулись. Кто-то сказал:
- Это можно.
И тут все взгляды обратились на офицерскую палатку.
Скоповский вспомнил, что наган лежит в изголовье. Если сделать прыжок, пожалуй, удастся уложить человек пять, прежде чем прикончат.
Но почему-то охватила неизъяснимая вялость.
- Это можно, - повторил голубоглазый.
Бомбардир молчал. Два лычка и собственное достоинство не позволяли ему высказаться определенно.
Обнаженные клинки были красноречивы. Нужно было сделать что-то, сделать - и это уничтожит гнетущую тоску и превратит все снова в простое и обычное.
- А конечно, - сказал Кузя, с решительным видом хватая винтовку. Всем, что ли, из-за них пропадать?
"Я их ненавижу, - подумал Скоповский, - и мне совсем не хочется жить, если живут они".
Но вдруг понял, что все рассуждения ничего не стоят, жить хочется ужасно, но нельзя перейти к костру, поднять вместе с Кузей руки и остаться жить, ценой отречения от кого угодно: от бога, от отца, от Дроздовского, от Деникина...
Эти мысли отвлекли. Они хлынули, как вода в люки тонущего судна. Скоповский останавливал себя: нужно думать о действиях, нужно только сообразить... оттолкнуть Чечулина, вбежать в палатку... отстреливаясь, отступать в лес...
Кузя целился.
"Не посмеет. Он мой ординарец. Не посмеет меня... Нужно оттолкнуть Чечулина... затем..."
Пуля прошла навылет. Рядом упал Чечулин. Лицо его стало бледным, румянец исчез. Но брови были все так же удивленно вскинуты, как будто он недоумевал, как могли так легко и просто его убить.
Офицера с бородкой a la Николай Второй пуля настигла на опушке леса. Между тем артиллеристы уже помогали конникам выкатывать пушки.
В этот же день два друга, Николай Дубчак и Николай Слива, с группой бойцов в жаркой схватке захватили три тяжелых девятидюймовых орудия и с полсотни пленных.
Не успевали сообщать в дивизию о новых и новых подвигах котовцев!
7
Весть о том, что Сорок пятую дивизию отводят в тыл, на деформирование, вызвала недовольство: котовцы рвались в бой, они хотели взять Киев. Котовский отбивался и протестовал сколько мог. Но приказ есть приказ, и пришлось подчиниться.
- Что это за Рославль? - спрашивали бойцы. - Где этот Рославль?
- С чем его едят, этот Рославль?
Пришли новые заботы: о сене, о дровах, о строевых занятиях... Нужны кадры опытных строевиков... Сформировать и укомплектовать канцелярии...
Тиф начал косить бойцов. Котовский по прямому проводу связался с начальником дивизии, требовал прислать врача.
Кое-где в селах кулаки исподтишка вредили. Они саботировали выполнение гужевой повинности, не давали подвод для перевозки фуража.
Котовский предупредил:
- Если это не прекратится, буду ходатайствовать о расквартировании частей в селах, не дающих подвод, и чтобы на эти села возложили обязанность снабжать расквартированные части фуражом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209