.."
Тюремная администрация вызывала поодиночке сконфуженных и обескураженных надзирателей.
- Как же вы так прохлопали, что вас самих пересажали, как кур в курятник?!
Начальник тюрьмы, глядя на толпу заключенных в прогулочном дворе, в ярости сжимал кулаки:
- Ну подождите же! Я покажу вам, как совершать побеги! Вы у меня поплачете!
И обернувшись к сопровождавшему его дежурному офицеру:
- Свидания с родственниками прекратить! Прогулку сократить до десяти минут в сутки! Выпускать на прогулку поодиночке! Убрать койки из камер, пусть валяются, как свиньи, на полу!
Седьмого мая 1906 года в знак протеста семнадцать арестованных объявили голодовку. К ним примкнула вся тюрьма. Требовали отмены репрессий и улучшения тюремной пищи. Надзиратели бегали от камеры к камере, уговаривали есть. Кашевары уносили нетронутые бачки с баландой. Кухонные мужики выливали обед в помойную яму.
Прибыл прокурор окружного суда. Ходил по камерам, выслушивал жалобы. Морщился. И от правдивых невеселых рассказов, и от удушливого воздуха.
- Карательные меры отменить, - распорядился он, уезжая и радуясь, что выбрался наконец на свежий воддух. - Что касается улучшения пищи, это не в моей компетенции. Не вмешиваюсь. По-моему, пища как пища. Не жареных же им рябчиков подавать!
Не прошло и нескольких дней, как в тюрьме уже новое событие: обнаружен подкоп! Подкоп заделали. Казалось, все треволнения кончились. Тюремная жизнь опять вошла в свою колею - безрадостная, однообразная, пропитанная сыростью, полумраком, затхлостью камер, овеянная ни с чем не сравнимой, ни на что не похожей тюремной, арестантской тоской.
А тридцать первого августа арестованный Котовский, сидевший в так называемой железной одиночной камере, бежал из тюрьмы. Пропала даром вся работа Зильберга, все тонкие ухищрения Хаджи-Коли! И куда же теперь девать толстые папки, так аккуратно подшитые судейскими канцелярскими крысами? Хоть выбрось! Хоть начинай все сначала!
Первый богатей Кишинева и самый уважаемый член городского клуба Вартан Артемьевич Киркоров, прочитав в утренней газете о побеге Котовского, невольно взглянул на дверь: а что, если появится и наставит опять дуло револьвера? Сразу пропал аппетит у Киркорова. Он брезгливо отодвинул тарелку, на которую успел уже положить цыпленка, и снова впился в газету:
"...Тюремная администрация и полиция весь день 31 августа тщетно
искали бежавшего из Кишиневского тюремного замка знаменитого атамана
разбойничьей шайки Котовского... На этот раз, кажется, Котовский
исчез окончательно..."
- Да что же это такое творится? - прошептал Киркоров. - Для чего же строятся тюрьмы? Нет, это свыше моих сил!
Александр Станиславович Скоповский без газет узнал о происшествии. Он в это время поселился в одном из своих флигелей и занят был постройкой нового дома на месте сгоревшего. Он только было уверовал в ретивость российских властей, стоящих на страже порядка и частной собственности, - и вдруг такой удар! Опять этот разбойник на свободе! И опять Скоповский нещадно ругал всех: и нераспорядительную полицию, и тюремную администрацию, и правительство, расшатавшее до последней степени государственные устои.
- Разве мыслимо что-нибудь подобное за границей? - бесновался Скоповский. - Да там бы немедленно: "Будьте любезны, пожалуйте на электрический стул".
В Ганчештах мало кто выписывал газеты. Когда под окном Анны Андреевны появлялся почтальон, тщедушный, так что его ветром качало, но очень расторопный старичок, Анна Андреевна выходила ему навстречу.
- Как здоровье, Герасимыч?
- Прыгаю, Анна Андреевна.
И он мчался дальше с кожаной сумкой на плече. Анна Андреевна развертывала газетный лист и начинала дискуссию с газетными щелкоперами.
- Вранье! - говорила Анна Андреевна, прочитав статью о блестящем состоянии железных дорог. - Так вам и надо, голубчики! Небось почешетесь теперь да прибавите заработок рабочему человеку! - приговаривала со смаком, прочитав о забастовке питерского "Путиловца".
Однажды почтальон пришел взволнованный и возбужденный:
- Читайте газетку! Там помещено кое-что важное!
Анна Андреевна развернула газетный лист и, бегло просматривая кричащие заголовки, вздрогнула и с волнением прочитала написанный разухабисто и с легким налетом модного теперь скептицизма фельетон:
"Бегство Котовского из местного тюремного замка, как
оказывается, не так просто. На первых же порах возник вопрос: как он
мог выйти из своей одиночной камеры (в самой верхней башне), в
которой окно защищено толстой решеткой, оказавшейся целой, а у дверей
неотлучно дежурил надзиратель Иванов? Затем, как, выйдя из камеры
через охраняемую дверь, он незамеченным добрался до чердака башни,
откуда по веревке спустился с 18-саженной высоты во внутренний двор;
отсюда в наружный двор он опять не мог пройти незамеченным мимо
дежурного надзирателя Топалова, но, однако, прошел. Достигнув
внешнего двора, он приставил доску к забору - и был таков. А между
тем чьей-то заботливой рукой доска была положена на прежнее место.
Все эти обстоятельства навели на подозрение, что Котовский
воспользовался чьим-то содействием. Подозрение пало на надзирателей
Иванова и Топалова".
Ниже фельетона крупным шрифтом было набрано:
"ЗА ПОИМКУ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРЕСТУПНИКА КОТОВСКОГО ОБЪЯВЛЕНО ДЕНЕЖНОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ В РАЗМЕРЕ ДВУХ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ".
Анна Андреевна опустила на колени недочитанную до конца газету, перекрестилась и прошептала:
- Господи, охрани его в тягостных испытаниях и суровом пути! Не себе на утеху - народу он служит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209